Через тернии в пропасть. Трагедия сменщика Юрия Гагарина

один космонавт, Леонов, привычно запихнул Гагарина обратно в космический корабль, снял шлем и утер пот со лба.
а Гагарин в это время грустил, и в грусти своей был прекрасен.
почти как Будда.

alekzander
Один Гагарин хотел быть прекрасным, как Алексей Леонов. Но в открытый космос выйти никак не мог. Его большой шлем не пропускал. От этого Гагарин грустил и даже махал руками.
Тогда космонавты решили ему помочь. Однажды ночью покрасили ракету изнутри тушью в чёрный цвет и приклеили везде звёздочки из фольги. Только Титов свою звёздочку зажилил. Он Гагарина не любил почему-то и точил на него зуб. Но Гагарин без злопыхательской звёздочки даже ещё больше обрадовался.

pupkin128
один джедай как-то летит в космосе, вдруг видит - а навстречу космический корабль Гагарина!
заглянул джедай в корабль, а там в темноте Гагарин и небо звездное.
джедай ничего не понял и улетел, не солоно хлебавши.

конечно, куда ему, чай, не Будда, а так - простой джедаишко.

alekzander
Джедаи были очень сильные и могучие. Даже в космос летать могли верхом на саблях.
Но всегда возвращались к гастроному.
Потому, что Родина - не пустой звук.
А Будда никуда не летал. Не хотелось.

pupkin128
Будда стоял на пустыре у гастронома и смотрел в темное небо.
джедаи спускались с небес на своих саблях, оправлялись и чинно шли к гастроному.

а иногда мимо пролетал прекрасный Гагарин, игриво помахивая Будде рукой в суровой космической варежке.

alekzander
Когда джедаи сбивались в стаи и клином улетали в космос, бодхисатвы сразу понимали, что пришла осень и шли в гастроном.
А Будда никуда не шёл. И Гагарин тоже.
Потому, что его большой шлем из ракеты не выпускал.

pupkin128
всякий джедай, бороздя просторы космоса, знал, что такое Родина.
что у гастронома его непременно встретит Будда и,может быть, улыбнется.

а Гагарин знал, что его будут встречать доктора в белых халатах и разнорабочие, поэтому он из ракеты чаще всего вообще не выходил.

некоторые, правда, считали, что это просто ему шлем большой мешает.

alekzander
Однажды Гагарин, бороздя свою ракету, встретил Будду.
Правда, потом решил, что это ему померещилось из-за большого шлема.
Но рукой всё равно помахал. Любил он это дело.

pupkin128
один Будда сидел как-то под деревом.
а тут вдруг со стороны гастронома чудище идет невиданное!

хотя нет, подумал Будда, это не чудище - это Гагарин в своем большом шлеме идет, руками машет.
всех бодхисаттв распугал, простой русский парень.

alekzander
Джедаи всё время бороздили космос в различных направлениях.
А Гагарин очень любил бороздить свою ракету.
А бодхисатвы бороздили гастроном, когда джедаев не было поблизости.
Правда, один бодхисатва как-то переоделся Буддой и решил избороздить дерево, но об этом лучше не будем.

pupkin128
один ушлый бодхисаттва как-то стащил у Гагарина его большой космонавтский шлем, вырядился Гагариным и пошел бороздить гастроном, как ни в чем не бывало.
все бы ничего, да оплошал - проходя мимо Будды, рукой взмахнуть забыл.

впрочем, Будда и без того знал, что это не Гагарин.

alekzander
Когда Гагарин вылезал из своего большого шлема, он сразу улыбаться начинал. От неловкости.
К нему приходили джедаи с бодхисатвами и очень радовались как Гагарин улыбается.
А потом Алексей Леонов запихивал его обратно в ракету.

pupkin128
когда Гагарин надоедал всем своей прекрасной улыбкой, Леонов подгонял ракету прямо к дверям гастронома, надевал на Гагарина большой шлем и запихивал вместе со шлемом в ракету.
работка, надо сказать, была тяжкая - шлем цеплялся за люки.
вкруг стояли джедаи, укоризненно покачивая головами.

Будда однажды устал смотреть на это безобразие и научил Леонова, как надо поступать.

alekzander
Однажды Гагарин бороздил свою ракету и зацепился большим шлемом за гвоздь.
Стал расцеплять - защемил в шлеме палец.
Попробовал ногой достать - магнитным ботинком примагнитился.
Еле-еле Леонова дождался.

pupkin128
однажды Гагарин попытался выйти в открытый космос, да зацепился шлемом за солнечную батарею, ни туда ни сюда.
и Леонова, как назло, куда-то запропастился.
что делать?!

хорошо, что мимо как раз джедай пролетал и простого русского парня вызволил из беды, жаль только, шлем саблей немного оцарапал.

alekzander
Однажды Гагарину приснилось, что стоит он на краю большого вулкана, кругом Титов прыгает, пытается с него большой шлем содрать, а сзади Леонов на всё это смотрит. Потом, якобы, Титов шлем от Гагарина оторвал и в вулкан свалился с криком "Моя прелессть!"
Вот ведь ерунда какая.

pupkin128
космонавт Гагарин иногда засыпал в ракете, и ему снились порою весьма странные сны, от невесомости, должно быть.
чаще всего во сне его Титов обижал, а иногда даже и Терешкова.
наверное, поэтому он Титова недолюбливал и дружил как-то больше с Леоновым.

Будда про это дело, конечно, знал, но виду не подавал.

alekzander
Один Гагарин как-то ел в невесомости котлету, да выронил.
А котлета в скафандр к Терешковой залетела.
Стал было Гагарин её доставать, да Терешкова возмущается.
В общем, переполох в ракете, Терешкова визжит, Гагарин зубами щёлкает, котлету укусить пытается, Леонов с Титовым хохочут.
Так в тёплой дружественной обстановке проходили суровые космические будни.

pupkin128
надо сказать, Терешкова сама Гагарина не очень любила.
она почему-то думала, что он ей под юбку в скафандр норовит залезть.
на самом-то деле, Гагарин был душою чист, просто неловок с дамами немного, застенчивый такой был человек.

однако, никто из джедаев Гагарину не верил. ходили всё, посмеивались, ждали, чем закончится этот космический флирт.

только Будда знал всю правду, на то он и Будда.

alekzander
Гагарин большой чистюля был и педант. Даже если котлету нечаянно уронит, то нипочём валяться не оставит. И котлету съест, и даже крошки все подлижет, чтобы не летали по невесомости.
А Терешкова ему всё время на форменном скафандре то цветочек вышьет, то волка из нупогоди, то лодку с парусом.
Очень он от этого сердился, но что ж тут поделаешь. Баба - она баба и есть.

pupkin128
космонавт Леонов, в свободное от полетов время, частенько приходил в гастроном и напивался.
иногда даже с бодхисаттвами ссорился, джедаи потом растаскивали.
но Гагарин все равно любил и уважал космонавта Леонова.

а вот космонавта Титова не очень любил, и Терешкову тоже - та вообще редкая стерва была, ночами вышивала на скафандре Гагарина цветочки и прочую хреновину.
Гагарин-то был серьезный мужчина, а тут, понимаете ли, такая ерунда!

alekzander
Титов очень не любил Гагарина. Завидовал его большому шлему и прекрасной улыбке. Поэтому всё время делал Гагарину гадости и как-то раз звёздочку из фольги зажилил.
А однажды ночью хотел даже на гагаринском скафандре неприличное слово вышить, да только палец наколол и в нитках запутался.
Космонавты просыпаются, глядь - а в шкафу, где скафандры, Титов висит, нитками замотанный. Зубами скрежещет.
Гагарин улыбнулся прекрасной своей улыбкой, а Титов лишь скрежетал зубами.

pupkin128
Гагарин был не только прекрасен, но и великодушен. его за это джедаи уважали, люди суровые весьма.
вот, к примеру, Титов однажды хотел подстроить Гагарину гадость, да попался.
а Гагарин что же?
улыбнулся только.

поэтому местные бодхисаттвы иногда Гагарина с Буддой путали.

alekzander
Когда Гагарин уставал бороздить свою ракету, Леонов его выпихивал из ракеты к гастроному.
А поскольку без ракеты и шлема Гагарин всё время улыбался и махал руками, местные бодхисатвы думали, что он Будда и на всякий случай прятались в кустах.
И только джедаям было всё равно кого трескать своими саблями.
Хоть того, кто под деревом, хоть того, кто на дереве.
Будде с Гагариным тоже было всё равно.
Но с других идейных позиций.

pupkin128
шел как-то Гагарин по тропинке в гастроном, а один нетрезвый джедай подумал, что это Будда, и решил треснуть его саблей по башке.
подбежал было, да споткнулся и стукнулся головой о камень.
последним, что видел джедай, была знаменитая улыбка Гагарина.

очнувшись, джедай подумал - это точно был Будда!
вот так рождаются легенды..

alekzander
Однажды у гастронома состоялся диспут о том, прекрасна ли улыбка Гагарина, когда её никто не видит.
Бодхисатвы говорили, что прекрасна, а джедаи - что нет. А один самый маленький и плюгавый джедай даже сказал, что и Гагарина никакого на самом деле нету, а есть только чувственная иллюзия. Слово за слово - и до драки дошло.
А Гагарин только улыбался, бороздя свою ракету. Он-то знал, что всегда может посмотреться в стекло шлема.

pupkin128
частенько джедаи с бодхисаттвами спорили у гастронома по поводу Гагарина, иной раз и до драки доходило.
одного джедая даже на скорой увезли в лазарет!
Будда об этом знал, но лишь улыбался.
Гагарин тоже знал, и тоже улыбался.

вот потому-то их часто путали, спорили до хрипоты и все такое прочее.

alekzander
Однажды Будда встретил Гагарина.
И очень удивился.

pupkin128
однажды Гагарина по ошибке назвали Буддой.
Гагарин густо покраснел.

alekzander
Гагарина часто называли разными словами. И первопроходцем, и космическим соколом, и другими разными.
А уж какие слова Титов говорил, когда Гагарин опять застревал в иллюминаторе - и повторить-то неловко.
А Гагарин на это только улыбался и рукой махал.
Может, слышал плохо. Не знаю.

pupkin128
некоторые космонавты, Титов например, ну или там Терешкова какая, завидовали Гагарину.
завидовали, и через это гадости говорили за спиной у простого русского парня.
Гагарин про это дело знал, но не обижался, считая ниже своего достоинства.
с другой стороны, когда лепший кореш Леонов называл Гагарина великим, первым и прочим, Гагарин стеснялся.

такой-то вот был человек противоречивый, да.

alekzander
Когда Леонову становилось скучно в ракете, он подзывал Гагарина и рассказывал ему какой он, Гагарин, великий.
Гагарин очень смущался, зажимал уши ладонями, кричал, что он всё равно не слушает, а потом не выдерживал и выскакивал в иллюминатор. Ну и застревал, конечно, своим большим шлемом.
Тогда Леонов весело подмигивал Титову с Терешковой и выходил в открытый космос, чтобы запихнуть Гагарина обратно.

pupkin128
Гагарин-то отчего стеснялся?
оттого, что, великий-то он великий, а летать без Леонова ему было как-то не очень.
Леонов вообще ему был как отец родной - и в ракету затолкает, если шлем застрял, и на доброе слово не скупой.
Гагарин Леонова любил поэтому очень, хотя и стеснялся.

alekzander
Гагарин с Леоновым очень дружны были.
У них даже как-то случилось, что в ракете дырка сделалась и через оную содержащийся внутри воздух стал улетучиваться в окружающий эфир. А Леонов скафандр как раз в химчистку отдал. Но Гагарин с ним своим поделился. Сам в большом шлеме калачиком свернулся, а Леонов где-то в ногах разместился.
А когда над среднерусской возвышенностью пролетали, Леонов Гагарину помог в иллюминатор высунуться и рукой помахать. Хотя и знал, что застрянут они как обычно, а запихнуть обратно некому будет.
Но как-то справились.
Вот какие были друзья.

pupkin128
Гагарин с Леоновым любили в шахматы поиграть. такие у них были специальные космические шахматы, с магнитиками.
одно плохо - всегда вничью заканчивали.
Леонов Гагарина боготворил и поэтому всегда поддавался.
Гагарин Леонова любил и уважал как профессионала, выигрывать стеснялся, и поэтому всегда поддавался.

вот то ли дело, когда они вдвоем играли в городки с Титовым и Терешковой!
рубились сурово, только треск стоял.
даже ждедаи и те приходили посмотреть.

alekzander
Гагарин с Леоновым иногда вместе к гастроному ходили.
И таким оригинальным манером, что идёт Гагарин, а рядом Леонов вприпрыжку на четвереньках.
До гастронома так дойдут, а там Леонов встанет, Гагарина в лоб щёлкнет - ну, что, говорит, брат Гагарин. Да вот так вот, брат Леонов, - Гагарин ему отвечает. И смеются оба.
Бодхисатвы от гастронома после этого все к Будде бежали в слезах, славя Гагарина и Леонова.

pupkin128
как-то раз приходят Гагарин с Леоновым в гастроном, а там очередь такая, хвост аж на улицу.
а ближе к раздаче стоят Титов с Терешковой.
Терешкова руками машет, давайте,мол, лавэ, мы вам возьмем, что же мы, не космонавты, понятий не разумеем?

но Гагарин с Леоновым отвернулись и продолжили неторопливую беседу о новых японских ракетах.
потому что не искали они никогда легких путей!

alekzander
Титов, хотя и неприятный человек был, а всё ж с понятием.
Однажды, когда ЦУП отвернулся, подложил для смеху Терешковой в скафандр дохлого мыша.
Ну, когда дело открылось, все, конечно, поняли, что это Титов виноват. И ему от ЦУПа очень попало указкой по пальцам.
Но Титов ни звука не издал. Лишь скрежетал зубами.
Вот какие были люди в прежние-то времена.

pupkin128
вообще, женщины, они очень странные существа.
Гагарин никогда женщин не понимал и робел перед ними почему-то.
вот скажем, однажды прогуливался Гагарин по лесу и увидал, как два пьяных джедая Терешкову в кусты потащили.
храбрый космонавт вступился за честь дамы, а джедаям пиздюлей надавал.
а Титов как-то раз Терешковой мыша в скафандр подкинул.
и что же вы думаете? Терешкова обожает Титова, а Гагарина на дух не переносит.

вот и пойми этих женщин.

alekzander
Однажды джедаи у гастронома бузу затеяли.
Но как раз об ту пору сверху Гагарин пролетал в своей ракете.
Под укоризненным взглядом его добрых глаз джедаям очень захотелось на дерево.

pupkin128
два бодхисаттвы пришли как-то к Будде и спросили, что он думает по поводу Гагарина.
Будда сначала хотел спросить, кто это такой, но потом передумал.

alekzander
Однажды два бодхисатвы поспорили о смысле Гагарина.
Прибежавшие джедаи хотели было их в тычки взять, но оказалось, что это Гагарин с Леоновым, переодетые бодхисатвами.
Все очень смеялись такой конфузии.

pupkin128
один джедай заблудился в космосе, батарейка в джедайской сабле совсем села.
ну все, думает, пропаду ни за грош. на кого же падавана своего оставлю?
но мимо пролетал Гагарин в своей ракете и бросил джедаю космический спасательный круг.
протянул руку помощи.
подставил плечо.

с тех пор тот джедай всегда Гагарина в гастрономе без очереди пропускает.
и Леонова тоже, иногда.

alekzander
У Гагарина было много необыкновенных привычек.
Так, например, у него была привычка каждое утро подходить к зеркалу и спрашивать, обращаясь к своему отражению, в чём смысл Гагарина. А потом показывать отражению дулю.
Титов неизменно скрежетал зубами.

pupkin128
как-то Гагарин переоделся бодхисаттвой и пошел к Будде, спросить, в чем смысл Гагарина.
спросить-то он спросил, да Будда ничего не ответил, только зубьями проскрежетал.

правда, оказалось, что то был не Будда, то Титов Буддой переоделся и сидел себе под деревом, дурака валял.

Астронавтов принято считать самыми суеверными людьми. Дело в том, что полеты в космос очень опасны. Чтобы защитить себя эти люди готовы пойти на все. Нередко перед полетом они совершают своеобразные ритуалы. Некоторые из них выглядят нелепо и даже смешно, но астронавты продолжают верить в то, что это убережет их от беды.

К примеру, в космос астронавты всегда берут с собой полынь – выносливое растение, которое на протяжении длительного времени сохраняет свой запах, напоминая членам экипажа о родной планете. На стартовую площадку астронавтов всегда провожают под музыкальное произведение «Земля в иллюминаторе».

Несчастливые дни

Первые суеверия астронавтов придумал всемирно известный инженер-конструктор С.Королев. Именно он решил не запускать аппараты по тяжелым дням - понедельникам, так как этот день принято считать неудачным. С.Королев всегда перемещал полет на иной день (любой), если он выпадал на понедельник. Из-за этого у него было много конфликтов с коллегами.

Первые три года «эпохи космонавтики» аппараты не взлетали по Пн. Немного позже данную традицию стали забывать. После того, как произошел первый старт в понедельник, корабль потерпел крушение. В дальнейшем во время стартов в «черные понедельники» произошло более десяти аварий, из-за чего специалисты решили прислушаться к Королеву. С 1965 года старты по понедельникам официально запрещаются. По сей день данная традиция в России продолжает соблюдаться.

На Байконуре имеются свои несчастливые дни. Например, старты с данного космического аэродрома никогда не проводятся 24.10. Более того, на стартовой площадке в этот день не осуществляют различного рода монтажные работы. Причиной тому является трагедия, которая произошла на Байконуре в 1960 году 24 октября – на площадке для старта рванула носитель-ракета «МБРР-16». В 1963 году того же числа на Байконуре загорелась ракета «Р-9А». Все эти происшествия погубили не один десяток людей.

«Счастливый оператор»

У С.Королева было еще одно примечательное суеверие, которое ныне называют «счастливым оператором». Королев доверял процесс нажатия кнопки «старт» только одному человеку, считая его приносящим счастье. Этим человеком являлся оператор Смирницкий. Ни один старт носителя-ракеты не осуществлялся без данного сотрудника. Даже когда запуск должен был осуществляться не в его смену, его вызывали, отрывая от законного выходного, чтобы он нажал всего одну кнопку.

Кроме «счастливого оператора» у Королева был «несчастливый». В день запуска С.Королев строжайше запрещал приходить на площадку одному своему сотруднику. Однажды в его смену произошла беда (что это было, точно уже никто не помнит). После этого его признали «невезучим».

Когда астронавты отказываются давать автографы?

Астронавт никогда не даст автограф перед полетом. Когда он спустится на Землю, тогда пожалуйста, но перед полетом его уговаривать бесполезно. Некоторые астронавты никогда не ставят автографы черными ручками, так как черный цвет считается несчастливым и смертоносным. В последние несколько лет отечественные экипажи перед полетом начали подписываться на бутылке со спиртным, которую после приземления распивали. Это считается хорошим признаком, гарантом того, что они все вернуться домой живыми.

Некоторые астронавты оставляют автограф на двери номера гостиницы, в котором ночуют перед стартом. Эта традиция нередко бесит горничных, так как стирать эти подписи нельзя.

Крепкие напитки

Первый раз алкогольные напитки астронавт может употребить в умеренном количестве за двенадцать дней до полета. Именно тогда дублирующий экипаж «Байконура» прибывал на Землю на «отсидку». Те, кто прибыл в составе дублирующего экипажа, обязаны были выпить по сто грамм чистейшего спирта. Экипаж основного состава мог позволить себе не более одного бокала шампанского.

Прекрасная половина человечества на борту

Как известно, первой женщиной-космонавтом была Валентина Терешкова. Во время ее полета произошли определенные проблемы. Она не могла справиться с управлением. К счастью, все закончилось хорошо, но после этого женщин в космос не пускали на протяжении практически 30 лет.

Усатым тоже в космос нельзя

Когда в неизведанное космическое пространство отправился усатый В.Жолобова, случилась беда с апаратом, поэтому его миссию пришлось досрочно прекратить. Из-за этого на протяжении нескольких десятков лет усатых людей к полетам не допускали, считая потенциально невезучими.

Странные суеверия

В современное время и в прошлом вместе с астронавтами в космос отправляется мягкая игрушка. Кроме того, что она служит оберегом-талисманом, у нее имеется практическое предназначение – она помогает экипажу определить, когда наступает невесомость.

Космонавты и астронавты не используют слово «последний». Вместо этого они говорят «крайний» и что-то подобное. Дело в том, что слово «последний», как они считают, влечет за собой смерть. К слову, такая примета имеется не только у астронавтов, но и у людей других опасных профессий, например, военных.

Перед посадкой в кабину аппарата улетающие обязаны помахать зрителям стоя на лестнице. На косм. аэродроме, расположенном на территории Плесецка, перед запуском на носителе обязательно пишут имя некой женщины Тани. Принято считать, что именно это написал на первой стартовавшей оттуда ракете некий военный, который был влюблен в некую Таню. Однажды на запускаемом аппарате забыли написать ранее приведенное слово-имя. После запуска он взорвался.

На протяжении 30-и лет накануне полета астронавты смотрят один и тот же фильм: «Белое солнце пустыни». Это суеверие появилось после трагичного запуска ракетного носителя в 1971 году, когда три астронавта (Волков, Добровольский, Пацаев) погибли. Следующий экипаж, который отправился в космос на «Союзе 12», вернулся домой целым и невредимым. Как потом выяснилось, все его члены смотрели перед стартом вышесказанный фильм.

Самым смешным суеверием астронавтов и космонавтов можно назвать привычку справлять малую нужду на колесо автобуса, на котором они добирались до площадки косм. аэродрома. Перед запуском астронавта его скафандр герметично застегивают, поэтому ему придется долго терпеть, если он не сходит в туалет заранее. Некоторые ныне считают, что родоначальником этой традиции является Гагарин, другие говорят, что она пошла от Королева. Перед стартом каждый космонавт получал от начальника «дружеский пинок». Возможно, именно так заставляли первого человека, покорившего космос, сесть в страшный аппарат – ракету.

Тот факт, что героическая профессия невозможна без юмора, демонстрируют многочисленные курьезы, которые случаются в космонавтике. Покорители Вселенной - обычные люди, если не брать в расчет их исключительную смелость и альтруизм. И, соответственно, они любят пошутить. Так развлекались самые бесстрашные люди на планете…

Космонавт Георгий Гречко был одним из первых, кто пил коньяк на орбите, причем, коньяк чужой. - Он выплыл из отделения со спортивным бельем, - вспоминал Гречко. - Там было написано "Элеутерококк К" (спиртовая настойка элеутерококка была разрешена официально). Я сначала по простоте душевной стал спрашивать, что это за "Элеутерококк". Мне с улыбкой сказали: "Концентрированный". Оказалось, подарок от дублеров.

Георгий Гречко и сам делал похожие презенты. Так, в 1970-е годы он впервые оказался за границей, в Болгарии. Там же первый раз и увидел баночное пиво и решил отправить его ребятам на станцию. - Немножко контрабандным способом мы переправили это пиво в космос, - рассказывал космонавт. - Правда, выпить его они так и не смогли: напиток расплескался по кораблю".

Сами члены экипажа тоже не терялись, прятали спиртное в бортовом журнале, который оказался одним из удобных потаенных мест для коньяка, — с крепкими корочками, да еще и украшенный гербом СССР. Космонавты выдирали листы для записей, вставляли в корочки плоскую канистрочку, заклеивали торец бумагой и карандашом вдохновенно рисовали края страниц. На входе в корабль стоял офицер, который проверял всё вносимое на борт вещи на предмет соответствия весовой ведомости и т. д.

«Нашу «флягу для записей» пропускали, — вспоминал Георгий Михайлович. — И лишь однажды офицер-контролер прошептал: «Вы в следующий раз выпивку по самую пробку наливайте, а то бортовой журнал очень булькает».

Кстати, коньяк, объявившийся в виде настойки "Элеутерококк К", о котором рассказывал Георгий Гречко, его экипаж так и не допил. "Жидкость и воздух в космосе одинаково ничего не весят, поэтому они смешиваются и там образуется пена, которую уже никак не выдавишь. И, как мы ни старались вытащить - не удалось, - вспоминал Георгий Гречко. - Мы бросили эту фляжку.

А следующий экипаж нам позднее рассказал, что они ее всё-таки допили. Мы отвечаем: да невозможно, мы все способы пробовали. Но, как оказалось, другие космонавты были предприимчивее: сказали, что, мол, кроме высшего образования, надо иметь хотя бы среднее соображение. Они говорят, что делали очень просто: один поднимался под потолок станции, а другой бил его по голове. Горлышко от фляжки во рту. И по инерции коньяк идет в рот, потому что нет веса в космосе, а инерция есть".

Самый известный розыгрыш Оуэна Гарриота. Этот астронавт в 1973 году в составе экипажа «Скайлэб» работал на орбитальной станции. Отправляясь в полет, он захватил с собой диктофон, на который еще дома записал несколько фраз своей супруги, чтобы на орбите иметь возможность слышать ее голос.

Как-то, выходя в очередной раз на связь с Центром управления полетом, он решил разыграть офицера Роберта Криппена. Оуэн поднес к передатчику диктофон и включил его. В результате между станцией и центром состоялся такой диалог:
— «Скайлэб», это Хьюстон, как слышите?
— Добрый день, Хьюстон, — ответил бодрый женский голос. - «Скайлэб» слушает.

Офицер на Земле был ошеломлен. Он решил уточнить:
— Кто у передатчика?
— Боб, это Хелен, жена Оуэна.
Боб некоторое время молчал, соображая, что происходит, а затем спросил:
— Что ты там делаешь?
— Решила ребятам покушать приготовить. Свежего, домашнего, — «успокоила» его Хелен.
Земля молчала около минуты, затем отключилась. Видимо, у офицера не выдержали нервы.

Однажды советские космонавты Владимир Ляхов и Валерий Рюмин решили поразить ботаников всего мира, продемонстрировав выращенный в оранжерее станции «Мир» огурец. Ученые мужи были в восторге: до этого растение даже завязи не давало, а здесь целый плод. Просили огурец не съедать.

Стали думать, как его доставить на Землю. Научное сообщество пребывало в экстазе, до тех пор, пока космонавты не сознались, что овощ привезли с Земли, и продемонстрировали тайно прихваченный на орбиту апельсин.

Коваленок на «Салюте-6» ремонтировал забарахливший видеомагнитофон, забыв вытащить из него кассету с любимым фильмом космонавтов - «Белое солнце пустыни». Отремонтировав, запустил прогреться, а тем временем занялся своими делами.

Проходит примерно две минуты - и вдруг на всю станцию громовой голос товарища Сухова: «Здорово, отцы!» Коваленок переглянулся с бортинженером Иванченковым. Первая мысль была: начались галлюцинации. Тем более, что последовала фраза «Давно здесь сидим», а у экипажа шли сотые сутки полета…

По традиции космонавты по возвращении из полета дарят что-то своему инструктору из вещей, побывавших на орбите. Часто это бывают часы. Но за пару суток до окончания полета Владимир Ляхов обнаружил, что потерял свои часы и каждую свободную минутку старался их отыскать.

Он проверял каждую панель внутренней обивки, ожидая обнаружить там пропажу. В конце концов, осталась одна единственная непроверенная панель. Она крепилась пятьюдесятью болтами. Ляхов потратил несколько часов, чтобы раскрутить их все. Когда же он открыл панель, внутри обнаружил записку: «Здесь часов нет. Коваленок!» Кстати, в тот раз часы свои Ляхов так и не нашел.

Климук и Севастьянов летали на «Салюте-4» в то время, когда никаких экспедиций-посещения еще не было. Только вдвоем. Климук уплыл по делам в корабль и прикрыл за собой люк. Севастьянову потребовалось посоветоваться с командиром, он подплыл к люку и постучал в него. Климук из-за люка: «Кто там?»

Экипаж «Салюта-6», Попов и Рюмин, решили разыграть Центр управления полетами. В одном из сеансов связи, появившись перед телекамерами, попросили подождать секундочку. На Земле недоумевали: кого они еще ждут? И оторопели, когда из глубины станции выплыл… третий космонавт! Да еще сопровождаемый недовольным бурчанием Рюмина: «Вечно ты опаздываешь»…

Как выяснилось, это был просто надутый воздухом скафандр, в котором космонавты стартуют и возвращаются на Землю.

Во время одного из длительных полетов наступило 1 апреля. Космонавты, загруженные работой, про него как-то забыли. А оператор ЦУПа - нет. Выдал на борт: «Телеметрия нам не нравится, проветрите станцию». - «Как?» — «Окошко откройте минут на десять!»

На станции, наконец, сообразили про День дураков, и ответили в тон. На следующий день, как назло, в ЦУП заявилась Государственная комиссия. Слушают отчет экипажа - и на фразе «…станцию проветрили» их буквально «клинит». «Что проветрили?» — «Станцию. Согласно заданию». - «Как???» — «Открыли окно на десять минут».

«Шутку юмора» в Госкомиссии понимать отказались наотрез, поэтому по возвращении на Землю экипажу влетело.

Бортинженера «Салюта-7» Владимира Соловьева однажды на орбите… избили. Кулаками. Дело было так: космонавт экспедиции посещения Игорь Волк проснулся раньше всех. Решил размяться. Приметил в рабочем отсеке среди подвешенных там мешков один, показавшийся ему помягче, и начал его использовать в качестве боксерской груши. А это оказался спальник, в котором сном праведника спал Соловьев…

Негласным чемпионом по космическим шуткам считается астронавт Оуэн Гэрриотт, сумевший за один полет на станции «Скайлэб» дважды основательно разыграть ЦУП в Хьюстоне.

Можете себе представить, когда посреди потока скучных технических данных с борта вдруг появляются строки: «Ад находится в середине Солнца. Мы видим, как горят мертвые. Мы видим ад»! И дальше - как ни в чем не бывало.

Обычно советское телевидение, информируя об очередной стыковке пилотируемого космического корабля с орбитальной станцией, показывало следующие кадры: открывается люк стыковочного узла, и в станцию вплывают члены экспедиции посещения, которых радостно встречают местные долгожители. Улыбки, смех, объятия, краткий брифинг на борту, приветы оставшимся на Земле... В действительности же операции после стыковки корабля со станцией и проверки стыковочного узла на герметичность проходили по следующему сценарию.

Основной экипаж при задраенном люке вежливо интересовался, с чем прибыли гости. И когда из корабля по внутренней связи доносилось, что ни с чем, ему также вежливо советовали продолжать полет в таком же состоянии. Для того чтобы люк был открыт, нужен был "пропуск" на станцию. И этот пропуск везли с собой все экспедиции посещения.

После некоторых препирательств люк слегка приоткрывался, на станцию вплывала бутылка коньяка и только затем сама экспедиция посещения. Коньяк шел по кругу, и экспедиция посещения "прописывалась" на станции. Ничего этого телезрители, естественно, никогда не видели.

Странное поведение Влада

Звезды мерцали перламутровым блеском. Планеты, залитые бледным призрачным светом, вращались медленно, словно очень устали, а вдали, за пределами Галактики, кипели водовороты серебристых туманностей.

Дени и Николай стояли перед иллюминатором, любуясь красотой звездной ночи. Влад, третий член экипажа звездолета «Вихрь», не покидал своей каюты. Поведение Влада казалось им странным, так как в первые дни полета космонавты, завороженные ослепительным блеском межзвездного мира, не могли оторваться от его созерцания.

Это была уже не первая их совместная экспедиция. Дени, Влад и Николай побывали на Марсе и Венере, облетели Сатурн и обследовали астероиды за Марсом. Между ними установилась прочная дружба, какую могут породить лишь долгие годы, проведенные совместно в тесных стенах космического корабля.

Перед последним полетом каждый из них успел побывать у себя на родине: Николаи- в Ленинграде, Дени - в Монпелье, Влад - в Бухаресте. Николаи и Дени вернулись окрепшими, жизнерадостными, готовыми к дальнейшим полетам. Влад же был неузнаваем. Всегда живой, энергичный, молодой человек стал вдруг хмурым и неразговорчивым. И хотя между друзьями секретов не существовало, Влад так и не открыл им, что творилось у него на душе.

Космонавты продолжали думать о Владе, когда он вдруг появился на пороге. Бледный, с воспаленными от бессонницы глазами, он рассеянно поздоровался с друзьями, сделал несколько шагов к иллюминатору и застыл, слегка откинув голову.

Николай и Дени переглянулись и отошли, сделав вид, будто каждый из них поглощен своими делами. Николай стал проверять индикаторы автопилота, хотя занимался этим всего четверть часа назад, а Дени снял с полки звездный атлас и наугад открыл его.

В салоне, стены которого были окрашены в темные тона, повисла непривычная, гнетущая тишина. И только шум двигателей, подобно отдаленному гулу водопада, доносился сюда сквозь звукопоглощающие переборки. Тишину нарушил пронзительный звонок. Дени, выронив атлас, кинулся к радиоприемному устройству. Он повернул рукоятки настройки, переходя на прием.

Нас вызывает Земля! - взволнованно сказал он.

Космонавты вздрогнули. Для них слово «Земля», произнесенное здесь, имело особый смысл. «Земля» - это родина, семья, друзья, цветущие равнины, голубые моря, величественные горы… Сгрудившись у приемника, они с волнением ожидали, пока наладится связь. Сквозь хрип, треск и свист вдруг прорвался человеческий голос, сначала слабый, потом все более громкий и отчетливый:

Внимание, «Вихрь»! Внимание, «Вихрь»! Говорит КС-9, говорит контрольная станция 9!

Дени тронул рукоятку настройки, пытаясь улучшить слышимость.

Слушайте важное сообщение. Международный совет космонавтики решил изменить направление вашего полета. Внимание, внимание… На Сириус! Вы поняли? На Сириус… Подробные указания, контрольные расчеты, астрограммы получите позже. Счастливого пути!

Сириус? Он сказал - Сириус! Значит, Барбу жив!

Ну да, - ответил Дени, - Сириус. Что это означает для нас? Десять лет полета вместо пяти, вот и все. По-моему, мы найдем на Сириусе то же, что и на Проксиме Центавра.

Озадаченный странным поведением Влада, Николай решился наконец расспросить его обо всем.

Дружище, по-моему, пришло время объяснить, что с тобой происходит, сказал он.

Ты прав! - ответил Влад и бросился в одно из кресел. - Пока мне не была известна судьба Барбу, я не имел права говорить. Теперь я могу рассказать вам обо всем. Слушайте.

Двое друзей отправляются на экскурсию

Барбу - мой лучший друг. В школе мы всегда были вместе. И даже позже, когда каждый из нас пошел своим путем - он занялся филологией, а я космонавтикой, - мы не разлучались и много путешествовали вдвоем.

Два месяца назад, после нашего возвращения из экспедиции на Марс, Барбу предложил мне съездить вместе с ним в Трансильванию. Я согласился и вскоре мы вылетели на вертолете в Албу-Юлию. Несомненно, Барбу преследовал какую-то определенную цель. В этом городе находилась старинная библиотека, некогда основанная графом Батиани; там хранились подлинные сокровища для библиофилов, а следовательно, и для моего друга. Едва мы приземлились, как стало ясно, что я не ошибся в своих предположениях.

Влад, сделай милость, пойдем со мной в библиотеку Батиани, - обратился ко мне Барбу. - Право, ты не пожалеешь. Мне нужно прочитать там всего несколько страниц из одного древнего трактата по геометрии. Это займет не больше двух-трех часов.

Я согласился. Серые мрачные стены старого здания четко вырисовывались на фоне голубого неба. Я без особой охоты вошел внутрь. Снаружи солнце золотило крыши домов и верхушки деревьев, а здесь, в полутемных залах с маленькими окнами, уже царил сумрак. Я осмотрелся, стараясь освоиться с окружающей обстановкой. Вдоль стен тянулись полки, уставленные объемистыми фолиантами в переплетах из свиной кожи со стершимися от времени буквами. В центре зала стоял огромный глобус, расписанный средневековым мастером, а по углам пюпитры и кресла, украшенные искусной резьбой. Пахло пылью и стариной. Библиотекарь - старичок с желтым, как пергамент, лицом - встретил нас любезно. Он принес Барбу книгу и оставил нас одних.

Барбу бережно положил книгу на один из пюпитров и, прежде чем приняться за чтение, любовно погладил искусно расшитый кожаный переплет.

Тем временем я не спеша прогуливался по залу, разглядывая корешки книг на полках. Тут были редкие издания библии, труды алхимиков и магов, книги, написанные знаменитыми учеными Средневековья. Все это, несомненно, представляло большой интерес для библиофилов, но старые, даже уникальные книги меня не привлекали, если они не были непосредственно связаны с космонавтикой.

Вскоре мне наскучило рассматривать книги, и я отправился бродить по соседним залам.

Повсюду были выставлены произведения искусства, собранные хозяином библиотеки: оружие, дорогие ткани, картины, безделушки.

В глубине одного из залов я наткнулся на винтовую лестницу и поднялся по ней в комнату с балконом, где граф Батиани оборудовал небольшую астрономическую обсерваторию. Полюбовавшись мастерски сделанными инструментами, я попробовал посмотреть в телескоп на солнце, но ослепленный его блеском, присел в кресло. Я сидел неподвижно, смежив ресницы, и в глазах у меня расплывались желто-зеленые круги.

Вдруг до меня донесся крик Барбу:

Влад, где ты? Скорее иди сюда! Необычное волнение в его голосе заставило меня бегом спуститься по лестнице. Барбу ждал меня на пороге. В одной руке он держал книгу, в другой - полуистлевший лист пергамента, исписанный мелкими буквами.

Сенсационное открытие

Посмотри, что я нашел в этой книге! - воскликнул он, протягивая мне манускрипт.

Я взял листок и подошел к окну, стараясь получше рассмотреть мелкий почерк. Документ был написан по-латыни, и мне пришлось немало потрудиться, чтобы уловить хотя бы смысл написанного.

Барбу не дал мне закончить чтение.

Это послание монаха-иезуита Телезия епископу Георгу Лепешу. В тысяча четыреста тридцать шестом году, незадолго до восстания в Бобылне, Телезий объехал села в пойме Арьеша, собирая сведения о наслоениях крепостного крестьянства. Впрочем, дай пергамент, лучше я тебе его переведу. Слушай:

«По приказу вашего преосвященства я беседовал с крестьянами. Ум и сердца их отравлены жгучей ненавистью к знати, королевским поборам, барщине, десятине. В селе по названию Лункань мне довелось услышать немало ереси и крамолы. Один старик, не боясь гнева всевышнего и подстрекаемый дьяволом, заявил, что он знает больше, чем все преосвященные кардиналы Рима. По его словам, вокруг Солнца вращаются девять планет и не только на Земле есть жизнь. На планете Марс тоже-де некогда жили существа, которые обходились без королей, знати и даже без попов, а жили куда лучше, чем крепостные. Он даже утверждал, будто марсиане были такими искусными, что построили два летающих острова, Я пригрозил ему всеми земными и небесными карами, на что он ответил: если люди последуют примеру марсиан, они уничтожат несправедливый строй! Конечно, ваше преосвященство, все это дьявольские козни, но источник их - ненависть к власти».

Что это? - воскликнул я. - Фантазия или гениальное предвидение? Как мог крестьянин в XV веке говорить о девяти планетах нашей Солнечной системы и двух искусственных спутниках Марса?!

Барбу довольно улыбнулся:

В том-то и дело! Если бы речь шла о чем-нибудь обычном, стал бы я тебя беспокоить! Меня тоже поразил этот текст. Но ведь астрономия входит в круг твоих занятий, и я решил…

Ты решил, что я объясню тебе, как мог крепостной крестьянин говорить о существовании Урана, открытого в конце восемнадцатого века, Нептуна, обнаруженного в тысяча восемьсот сорок шестом году, и Плутона, о котором узнали только в тысяча девятьсот тридцатом?!

А рассказ о двух летающих островах! - перебил Барбу. - Откуда мог знать о них этот старик, когда Галилей и Кеплер тогда еще не родились, а телескопа не было и в помине! Вольтер еще не создал «Микромегаса», а Свифт - «Путешествия Гулливера», где, как ты помнишь, они писали о двух мирах, вращающихся вокруг Марса!

Мы оба разгорячились. Каждый наперебой старался привести все новые доводы в пользу давно уже сделанного нами вывода, что крестьянин из Лункани говорил о том, чего в его времена знать не могли.

Подожди, Барбу, - я поймал потерянную нить разговора, - старик-то говорил об искусственных, а не о естественных спутниках - о спутниках, созданных руками марсиан. Этого не подозревал даже Холл, впервые увидевший в телескоп двух спутников Марса. По-моему, только в тысяча девятьсот пятьдесят девятом году профессор Шкловский высказал предположение, что Фобос и Деймос искусственные спутники.

Голова кругом идет, - Барбу прикрыл глаза рукой. - Или этот документ фальсификация, или же мы действительно сделали сенсационное открытие! Что предпринять?

Я предложил прежде всего посоветоваться с библиотекарем. Мы позвали старика и обо всем ему рассказали. После беглого ознакомления с документом библиотекарь подтвердил его подлинность и по нашей просьбе сделал несколько фотокопий.

Нет нужды распространяться о дальнейших спорах между Барбу и мной. В конце концов мы договорились немедленно вылететь на вертолете в Лункань. Через каких-нибудь полчаса мы уже приземлились в небольшом селении Страны Моцов.

«Огненная птица»

Если бы кто-нибудь спросил у меня, что мы надеялись найти там, где шестьсот лет назад крепостной крестьянин предвосхитил целый ряд астрономических открытий, я бы затруднился ответить. Самое большее, на что мы могли рассчитывать, - это обнаружить в народных песнях или старинных преданиях отголоски упоминаний о планетах вообще или прямо о Марсе. Разумеется, этого было недостаточно, чтобы оправдать поездку в Лункань, но наг непреодолимо влекла к себе тайна пергамента.

Селение живописно раскинулось на вершине холма среди хвойного леса. Домики едва виднелись в гуще зелени, и только башни солнечных батарей, высившиеся над лесом, выдавали их присутствие. Здесь жили потомки крепостных - рабочие и обслуживающий персонал нового горнорудного комбината.

Прибытие нашего вертолета прошло почти незамеченным. Местные жители привыкли к оживленному воздушному движению и сами нередко пользовались вертолетами или индивидуальными летательными аппаратами.

Мы приземлились на крыше административного центра - красивого здания, в котором находились все службы местного управления, и по эскалатору быстро спустились вниз, на площадь. Сгорая от нетерпения, мы обратились к первому же встречному с вопросом, где можно узнать об историческом прошлом Лункани. После недолгих размышлений прохожий посоветовал нам пройти к директору гимназии и местного музея Стефану Бонташу.

Дом Бонташа находился в глубине сада, в нескольких шагах от школы. Сад утопал в цветах - то тут, то там виднелись клумбы, цветы были даже подвешены на столбах, образуя причудливую красочную лестницу.

Старый учитель принял нас как дорогих гостей, угостил холодной водой и медом из собственных ульев. Узнав о цели визита, он внимательно ознакомился с фотокопией документа.

Чрезвычайно интересно, - сказал он. - В самом деле, здешние жители издавна славились богатой фантазией. Легенды и песни у них удивительно интересны. В нашей фонотеке насчитывается свыше тысячи пленок, но сам я, страстный собиратель фольклора, ни разу не встречал упоминаний о Марсе или об его искусственных спутниках. Вероятно, все, о чем поведал старый крестьянин монаху Телезию, было плодом минутного вдохновения и не является достоянием многих. Сожалею, но ничем не могу вам помочь.

Однако Барбу не сдавался:

Может быть, вы все-таки вспомните какую-нибудь песню или легенду, в которой содержится хотя бы намек на то, что нас интересует? Иногда одна фраза, даже слово могут послужить ключом к решению запутанной проблемы.

Бонташ задумался. Закрыв глаза и сжав ладонями виски, он старался восстановить в памяти все песни и предания, услышанные им за долгие годы жизни.

Вы филолог, - обратился он к Барбу после долгого размышления, - и должны меня понять. Несколько поколений учителей занимались местным фольклором. Я знаю его не хуже, чем собственный сад или дом. Извечные темы наших сказок и песен - любовь, красоты природы, местные обычаи. Рассказывается в них и о жизни народа в различные исторические периоды. Иногда, особенно в самых старинных преданиях, появляются элементы сверхъестественного, любопытные своей оригинальностью. Так, например, в одном из них говорится о прибытии каких-то странных чужеземцев в серебряных одеждах.

Барбу вздрогнул.

Чужеземцы в серебряных одеждах? - быстро спросил он. - Это, конечно, рыцари?

Не думаю! Я имею в виду рассказ одного крестьянина, записанный моим предшественником в тысяча девятьсот пятидесятом году. В нем упоминается о чужеземцах, спустившихся с неба на огненной птице.

При последних словах я подскочил как ужаленный:

Огненная птица - это, вероятно, ракета! Умоляю, найдите эту пленку!

Бонташ встал, пряча улыбку, подошел к металлическому шкафу, занимавшему всю стену, и нажал кнопку. Из гнезда выскочила кассета с пленкой. Бонташ установил ее на магнитофон, и вскоре в комнате послышался неторопливый старческий голос:

«Мне восемьдесят четыре года, и зовут меня Петре Домаш. Рассказ этот я слышал от своего деда Илларие Домаша, а он - от своего деда.

Давным-давно, когда люди у нас жили в нищете и неволе, угнетаемые графами и католическими священниками, свершилось большое чудо. Однажды ночью небо ярко осветилось, и на землю спустилась большая черная птица с огненным хвостом. Из чрева ее вышли трое в серебряных одеждах. Ни лицом, ни походкой они не напоминали людей. Передвигались пришельцы прыжками, как горные козлы, и разговаривали на каком-то чудном языке. Люди пытались подойти к ним поближе, но чужеземцы избегали встреч и прятались в свою птицу. Несколько крестьян, которым чаще других приходилось наблюдать пришельцев, рассказывали, что те очень искусны: умеют летать, как птицы, переговариваются на расстоянии и даже превращают ночь в день.

Через неделю один из чужеземцев умер. Оставшиеся двое отнесли его далеко в горы и похоронили. Вернувшись, они разобрали птицу на части, а сердце ее тоже унесли в горы. Все остальное они обратили в прах. На месте птицы остались лишь опаленная трава да кучка пепла. Через несколько дней скончался второй, а последний из пришельцев еще немного поболел и тоже отдал богу душу…

Долго вспоминали в Лункани об этих чужеземцах. Вот о чем рассказывал мне дед Илларие Домаш».

Железная логика Барбу

Мы продолжали спорить и по пути к дому, на крыше которого остался наш вертолет, и, чтобы обсудить все спокойно, зашли в парк и присели на скамью. Мы пытались найти связь между найденным пергаментом и рассказом Петре Домаша. В рассуждениях Барбу была железная логика, пожалуй, с ним можно было согласиться, если принять его основные положения.

Представим себе, - говорил он, - что шестьсот лет назад в окрестностях Лункапи приземлился космический корабль с другой планеты. Само собой разумеется, космонавты обладали знаниями в области астрономии, которые в те времена были неведомы жителям Земли. Пришельцы знали о существовании девяти планет нашей Солнечной системы, о спутниках Марса и о том, что они искусственные. Несомненно, они «переговаривались на расстоянии» с помощью радиоволн, знали различные способы применения электроэнергии, а следовательно, умели «превращать ночь в день».

Но как узнал об этом тот старый крестьянин? - возразил я.

Благодаря рисункам и схемам на песке, стене или на какой-нибудь другой плоской поверхности. Вспомни, что в свое время первооткрыватели пользовались этим способом при первых контактах с населением открытых ими земель. Ничего удивительного, если гости из других миров применяли понятные знаки, придуманные на месте, чтобы договориться с обитателями планеты. Меня смущает другое - почему они никого к себе не допускали?

Это-то понять просто. Они, несомненно. прилетели на ракете с атомным двигателем. Возможно, реактор вышел из строя и экипаж подвергся радиоактивному облучению. Видимо, их одежда и все, чем они пользовались, было заражено, и поэтому космонавты избегали близких контактов с крестьянами.

В таком случае, «сердце птицы», спрятанное в горах, и было тем самым реактором, который по-прежнему может представлять грозную опасность для окружающих! Реактор должен находиться где-то поблизости. Кто знает, какие несчастья он причинил или еще способен причинить! Влад, мы должны найти и обезвредить его, - сказал Барбу. - А кроме того, реактор имеет огромную научную ценность - ведь это первое вещественное доказательство существования высокой цивилизации на другой планете, помимо Земли, первое свидетельство посещения нашего земного шара инопланетным кораблем. Представляешь, какой это вызовет шум! Каким будет ударом по позициям тех ученых, которые до сих пор сомневаются в существовании других миров, достигших высокой ступени развития?

Мы вышли из парка и поспешили к административному центру, где остался наш вертолет. Без особого труда нам удалось раздобыть счетчик Гейгера и запас продовольствия на несколько дней. Захватив все это, мы поднялись в воздух.

Через полчаса мы уже летели над цепью поросших лесом гор, оставив позади белые, казавшиеся игрушечными домики Лункани.

Тайна двух скал

Во время полета Барбу без устали манипулировал счетчиком Гейгера, способным обнаружить любой источник радиации на земле даже с высоты в двести метров, на которой мы находились.

Вертолет описывал широкие круги и уже успел удалиться от Лункани на большое расстояние, а счетчик по-прежнему молчал.

Вечерние тени одели темно-голубым покрывалом горы, леса и цветущие долины.

Мы находились в воздухе уже два часа. Я было собрался предложить Барбу перенести поиски на следующий день и вернуться в Лункань, как вдруг он сжал мою руку. В счетчике Гейгера послышалось редкое пощелкивание, похожее на удары первых капель дождя.

Я так резко подал вперед рукоятку управления, что наш маленький вертолет подпрыгнул, словно норовистый конь, и с головокружительной быстротой устремился вниз. В любом другом случае Барбу не преминул бы сделать мне выговор за столь рискованный маневр, но сейчас он не только его не осудил, но даже поторопил меня сдавленным от волнения голосом:

Вниз, Влад! Скорее вниз!

Счетчик защелкал быстрее. Теперь мы находились всего метрах в двадцати от земли. Под нами гордо высились две отвесные скалы, стоявшие друг против друга по краям ущелья. Внизу протекал быстрый ручеек, веками подтачивавший камни.

По мере снижения мы все больше убеждались, что именно где-то здесь находится исключительно мощный источник излучения.

Когда мы вышли из кабины, из-за гор уже выплыла луна, а внизу в долине зажглись огоньки Лункани, и свет их смешивался с загоревшимися в небе звездами.

Сегодня уже поздно что-либо предпринимать, - сказал я. - Давай поставим палатку, закусим и вздремнем, а завтра с утра займемся делом.

Барбу что-то пробормотал - видимо, мое предложение ему не понравилось, - но возражать не стал. Устроившись поудобнее на надувном матрасе, я быстро уснул и спал всю ночь без сновидении.

Меня разбудили первые лучи солнца, проникшие в палатку сквозь щели у входа. Я потянулся, с трудом открыл глаза и увидел, что Барбу исчез. На его матрасе лежала записка:

«Дорогой Влад! Прости, но ждать больше не могу. Хочу немного побродить. Не беспокойся, скоро вернусь.

Я вскочил и поспешно оделся. Осмотревшись, я убедился, что Барбу захватил с собой счетчик Гейгера и фонарь. Когда он ушел, я не знал, но теперь часы показывали четверть седьмого, а он все еще не возвращался. Я кинулся к ручью. Прямо передо мной высились серые скалы - мрачные и грозные, точно средневековые замки. Внизу под ними бежал быстрый ручеек. С полчаса я бродил в этом странном окаменевшем мире, где не росло ни травинки, не щебетала ни одна птица.

Барбу бесследно исчез. Я продолжал поиски. Карабкался на выступы скал, спускался в обрывистые ущелья и звал, звал… Лишь эхо отвечало мне. Обогнув выступ скалы и пробираясь по узкой тропинке, я вдруг увидел расселину. С большим трудом я пролез в нее и, пройдя еще метров двадцать, наткнулся на вход в пещеру. Без долгих колебаний я зажег фонарь и вошел под каменные своды. В лицо ударила волна холодного воздуха, пахнуло сыростью и гнилью. В течение нескольких минут я пробирался по тесному и извилистому коридору, который привел меня в огромный зал со сводчатым потолком, полный сталактитов самых причудливых форм. Одни из них напоминали колонны античного храма, другие сплетались в кружево, столь тонкое, что к ним страшно было прикоснуться, третьи казались экзотическими цветами, выросшими в чаще тропических джунглей.

Оглядываясь по сторонам, я споткнулся и упал. Фонарь выскользнул у меня из рук и исчез, словно сквозь землю провалился. Вскоре, однако, я заметил его огонек далеко внизу: к счастью, предохранительная сетка спасла фонарь при падении. Недолго думая, я решил спуститься за ним. Это оказалось довольно трудным предприятием: стена круто обрывалась вниз. В конце концов мне все-таки удалось добраться до дна расселины. Трудно описать, как я был счастлив, снова ощутив в руке холодный металл фонаря.

Но, осветив пещеру, я окаменел от ужаса: прямо перед собой я увидел Барбу, лежавшего на земле с застывшей на лице гримасой боли. В руке он сжимал какую-то рукопись с зеленоватыми страницами, покрытыми мельчайшими рисунками, напоминавшими иероглифы. Рядом валялся фонарь, а чуть поодаль - счетчик Гейгера. Его щелканье напоминало теперь пулеметную очередь.

Это означало, что мы находимся в зоне невероятно мощного радиоактивного излучения, а ведь Барбу провел здесь несколько часов!

В одном углу пещеры я заметил и самый источник излучения - какой-то черный предмет цилиндрической формы. Это было не что иное, как реактор космической ракеты, той самой «огненной птицы», о которой поведал сказитель из Лункани. Шестьсот лет пролежал он в этой каменной гробнице и все еще продолжал сеять смерть. Об этом свидетельствовали груды костей, о которые я спотыкался на каждом шагу. Все живые существа, попадавшие в пещеру - от медведей до летучих мышей, - находили здесь могилу, пораженные невидимыми лучами.

Неумолимая лучевая болезнь

Я почувствовал, как леденящий холод пробежал у меня по спине, а на лбу выступили капли пота. С огромным трудом я заставил себя побороть страх.

Я взял из рук Барбу рукопись и сунул ее в карман, потом подхватил друга под мышки и потащил наверх. Не успел я одолеть и десяти метров, как мной овладела какая-то странная слабость. Ноги подкашивались, руки ослабели, дыхание стало прерывистым. Я задыхался. Но отчего? Из-за недостатка кислорода… из-за каких-то ядовитых газов… или мощного излучения?..

Сделав над собой сверхчеловеческое усилие, я поволок Барбу дальше. Не знаю, как хватило у меня сил подняться по склону, пересечь зал и коридор и выбраться в расселину,

Снаружи я рухнул на землю рядом с Барбу.

Кое-как собравшись с силами, я начал делать другу искусственное дыхание и брызгать ему в лицо водой, пока он не пришел в себя.

Первыми словами Барбу были:

Прости меня, Влад, я причинил тебе столько беспокойства. Как ты себя чувствуешь?

Сердце у меня сжалось. Он говорил так спокойно, словно и не подозревал, в каком состоянии находится. А может быть, он не знал, что, пробыв столько времени вблизи реактора, заболел неумолимой лучевой болезнью?..

Барбу словно отгадал мои мысли: горькая улыбка появилась у него на лице.

Знаю, дружище, я обречен. Время, проведенное в пещере… но прошу тебя уходи. Ты не имеешь права находиться рядом со мной. Моя одежда, тело радиоактивны. Смотри, как бы не повторилась история космонавтов с «огненной птицы»!

Очевидно, он забыл, что и я побывал в пещере.

Барбу продолжал:

Когда я отыскал пещеру, то прежде всего наткнулся на реактор, а потом на рукопись. Кстати, где она? Это документ огромной научной ценности!..

Я протянул рукопись Барбу, и он облегченно вздохнул:

Это завещание экипажа космического корабля. Они оставили его для нас жителей Земли, изложив свои мысли при помощи рисунков, которые сравнительно легко расшифровать. Найдя рукопись, я не удержался, чтобы не просмотреть ее на месте при свете фонаря, совсем забыв об опасности. Остальное тебе известно…

Я поднял его на руки и понес к вертолету. Всю дорогу я чувствовал на себе взгляд Барбу - он словно хотел проститься перед вечной разлукой.

В больнице в Лункани нас подвергли тщательному осмотру.

Я находился под воздействием радиации сравнительно недолго и поэтому был вне опасности. Тем не менее мне тоже сделали несколько уколов антирада недавно открытого эффективного средства против лучевой болезни.

Состояние Барбу было серьезным. Шансов на спасение почти не оставалось. Его отправили в Бухарест и поместили в специальный институт…

Почти месяц Барбу находился между жизнью и смертью. В тот день, когда я получил распоряжение отправиться в экспедицию на «Вихре» и мне наконец разрешили поговорить с ним, врачи еще сомневались в исходе болезни.

Завещание пришельцев с пятой планеты

Николай и Дени слушали Влада, затаив дыхание.

Но все-таки почему ты так долго молчал? - спросил Дени. - И почему, узнав, что мы должны лететь на Сириус, воскликнул:

«Значит, Барбу жив!»?

Влад улыбнулся.

Я не рассказал самого главного: не объяснил, какая связь между выздоровлением Барбу и нашим полетом.

Как я уже сказал, мне удалось увидеться с Барбу накануне старта. Встреча состоялась в помещении, разделенном прозрачной стеной, где разговаривать можно было только с помощью видеофона.

Барбу осунулся и побледнел, но не пал духом. Собственная судьба, очевидно, мало заботила его.

Не знаю, удастся ли им спасти мне жизнь, - сказал он. - Окончательный приговор врачи вынесут через четыре дня. Мне хотелось бы успеть закончить работу над рукописью, найденной в пещере. Я постараюсь по возможности точнее объяснить значение рисунков. Но если мне не удастся, если я… умру раньше, это сделаешь ты. Пока что никому ничего не говори. Прощай, Влад. Желаю тебе удачи…

А теперь мне осталось только ознакомить вас с тетрадью, найденной в пещере. Она содержит завещание пришельцев, посетивших нашу Землю шесть веков назад. Я прочту его вам в пересказе Барбу. Влад пошел в каюту и вскоре вернулся, держа в руках кассету с пленкой. Он вставил пленку в проектор, на экране появилась страница с иероглифами, а рядом другая, напечатанная на машинке.

«К жителям Земли! Мы прилетели сюда не космическом корабле с пятой планеты системы (названия Барбу не смог разобрать), Солнцем которой служит Сириус.

Цель нашего полета - не Земля, а Марс, так как нашими предками были марсиане. 500 миллионов (очевидно, земных) лет назад на Марсе процветала счастливая, полная изобилия жизнь. Обитатели планеты научились использовать ядерную энергию, построили ракеты и два искусственных спутника диаметром восемь и шестнадцать километров.

Но потом произошла катастрофа. Космическое облако неизвестного происхождения поглотило кислород из атмосферы Марса. Вода на планете стала убывать. Моря и реки постепенно высыхали. Население в основном вымерло. Немногие оставшиеся в живых улетели с Марса на ракетах. Часть из них направилась к Земле, но в те времена на вашей планете еще не существовало условий для жизни развитых организмов. Оказалось, что и на других планетах Солнечной системы тоже нельзя жить. Последние жители покинули Марс на самой большой ракете, рассчитанной на длительные перелеты к другим солнечным системам. Космонавты сделали остановку на искусственном спутнике (название расшифровать не удалось, но, видимо, речь идет о Фобосе), где оставили наиболее ценные свидетельства своей культуры: книги, фильмы, произведения искусства, приборы, и отправились дальше.

Через несколько… (земных) лет они оказались в районе Проксимы Центавра, но и там не нашли пригодной для жизни планеты. Прошли еще (годы) путешествия, и наконец марсиане приблизились к Сириусу. Вокруг этой звезды вращаются четырнадцать различных по размерам планет. Космонавты решили остановиться на пятой от Сириуса планете. Условия жизни и здесь оказались очень тяжелыми. Колебания температуры между днем и ночью достигали 60 (единиц измерения температуры, величину которой пока не удалось установить). Растительность была скудной, животный мир находился на очень низкой стадии развития. (В рукописи были приведены изображения нескольких характерных для планеты животных и растений.)

Всего нескольким марсианам удалось приспособиться к условиям жизни на пятой планете. Со временем их высокая цивилизация пришла в упадок. Потомки марсиан одичали, опустились, стали поклоняться Сириусу и огню.

Прошло немало лет, и, несмотря на высокую смертность, население планеты увеличилось до нескольких сотен тысяч. Шаг за шагом они завоевывали все новые высоты науки и техники, улучшали условия жизни. Навыки и таланты неуклонно росли, а это привело к созданию усовершенствованной техники, монументальных сооружений, замечательных произведений искусства.

Наука достигла высокого уровня. Люди вновь научились использовать атомную энергию, вновь построили ракеты. Обитатели пятой планеты побывали на всех остальных планетах системы, но только на двух из них обнаружили простейшие формы жизни.

В ту эпоху были найдены остатки ракеты, на которой некогда прилетели беглецы с Марса, а в ней несколько ценных документов. Таким образом обитателям пятой планеты удалось установить свое происхождение. После этого было принято решение послать экспедицию на Марс и доставить с искусственного спутника сокровища культуры предков.

Выбор пал на нас. Однако в пути атомный реактор ракеты вышел из строя, и это помешало нам достигнуть Марса. Мы решили сесть на Землю, убедившись, что эти единственная обитаемая планета Солнечной системы. Мы надеялись на помощь, но оказалось, что обитатели Земли находятся на более низкой ступени развития, их техника еще не достигла фазы использования атомной энергии, и мы убедились, что они ничем не могут нам помочь.

Излучение реактора вызвало необратимые изменения в нашей крови. Мы поняли, что обречены, и избегали контакта с жителями Земли, боясь погубить их. По тем же соображениям мы разобрали ракету, а реактор спрятали в пещере.

Мы знаем, что жить нам осталось недолго. Когда обитатели Земли найдут реактор космического корабля и эту рукопись, записи помогут им узнать происхождение ракеты и познакомиться с историей населения пятой планеты».

Влад выключил проектор.

Теперь вам, очевидно, все ясно, - сказал он. - Узнав, что мы полетим на Сириус, я понял, что Барбу жив и опубликовал найденный документ.

Мы будем первыми, кто вступит на планету, население которой достигло высокого уровня цивилизации! - взволнованно произнес Николай.

И доставим потомкам марсиан первые вести о судьбе героического экипажа межпланетного корабля и их родном Марсе, - добавил Дени. - Мы расскажем, что Фобос превращен в музей и люди позаботились о найденных там сокровищах.

Космонавты подошли к иллюминатору. Среди миллионов звезд в безднах космоса ярко сверкал Сириус. Все трое молчали, понимая, что словами невозможно передать всю значительность этой минуты. Сильные руки друзей встретились в крепком пожатии в знак нерушимой дружбы и борьбы за победу человеческого разума над силами природы.

7 марта 1960 года был сформирован первый отряд космонавтов. Зачисленные в него 12 человек, к которым позднее прибавилось ещё восемь, были отобраны из трёх с половиной тысяч советских лётчиков и прошли через множество тестов и испытаний, прежде чем попали в этот секретный отряд. Позднее из 20 потенциальных космонавтов по результатам новых тестов отобрали шестерых. Именно им предстояло стать первыми советскими космонавтами. В этой группе были Юрий Гагарин, Герман Титов, Андриян Николаев,Валерий Быковский и Павел Попович, совершившие первые полёты в космос.

Но был в этой группе человек, чьё имя не так широко известно: Григорий Нелюбов. В своё время он считался третьим в первой группе космонавтов и был запасным во время первого в истории полёта Гагарина. Но в космос Нелюбов так никогда и не попал.

Советская космическая программа разрабатывалась в условиях строжайшей секретности. Будущих первопроходцев космоса решено было набирать из числа лётчиков истребительной авиации. Весной 1959 года начался отбор. Были тщательно исследованы личные дела всех советских лётчиков истребительной авиации, в результате из трёх с половиной тысяч человек решено было привлечь к испытаниям лишь 347.

С этими людьми проводили собеседования прямо по месту службы. Разумеется, во избежание утечек, никто не говорил им о том, что от них требуется, не сообщал никаких подробностей, ведь программа была строго секретной. Лётчиков просто спрашивали, не хотят ли они послужить Родине особым образом и принять участие в испытаниях новейшей техники.

Кроме того, на первом этапе лётчики должны были соответствовать нескольким критериям: быть не старше 35 лет, иметь рост не более 175 сантиметров, поскольку космонавта большего роста было проблематично разместить на корабле "Восток".

По результатам собеседований была отобрана группа из 206 лётчиков. Их предстояло подвергнуть беспрецедентно глубокому медицинскому обследованию, а также подготовительным тестам. 72 человека передумали участвовать в испытаниях. Столь серьёзное медицинское обследование могло выявить у них какие-то противопоказания к полётам, и им пришлось бы попрощаться со своей работой.

Оставшиеся прошли тестовые испытания. К концу проверок из первоначальной группы осталось 29 человек. 7 марта 1960 года в состав первого отряда было зачислено 12 человек, наиболее способные из группы, им и предстояло готовиться к первым полётам. Чуть позже к этой группе добавили ещё восьмерых.

Эти первые 12 человек, зачисленные в отряд космонавтов, стали пионерами космоса. Гагарин, Леонов, Титов, Горбатко, Шонин, Быковский, Аникеев, Волынов, Николаев, Комаров, Попович - все они побывали в космосе, а Нелюбов нет.

Летом 1960 года, после переезда группы в Звёздный Городок, началась практическая подготовка к полёту. Из всей группы было отобрано шесть человек, один из которых должен был стать первым человеком, побывавшим в космосе, а другие - последовать за ним. В эту группу вошли Гагарин, Титов, Нелюбов, Быковский, Николаев и Попович.

На протяжении полугода шестеро космонавтов готовились к полёту. Наконец в январе 1961 года все они успешно сдали экзамены и были зачислены на должности космонавтов. Теперь предстояло распределить роли и определить, кто станет первым.

Специалисты до сих пор спорят, почему именно Гагарин был выбран на роль первого космонавта, ведь они с Титовым показали примерно одинаковые результаты, а Титов был даже предпочтительнее, ведь была очень велика вероятность неудачного полёта (на всякий случай даже были заранее заготовлены траурные сообщения о гибели первого космонавта), а у Титова не было детей, тогда как у Гагарина уже подрастали две дочери. Не исключено, что Королёв выбрал Гагарина благодаря его харизме. В случае успешного полёта советский космонавт превратился бы в самого узнаваемого человека на планете Земля и своеобразного посла Советского Союза в мире, и с этой точки зрения обаятельный и улыбчивый Гагарин, который вызывал у всех симпатию, был предпочтительнее сосредоточенного Титова.

Так или иначе, но за две недели до первого полёта выбор был сделан. Гагарин становится командиром первого отряда космонавтов. Дублёром Гагарина назначается Герман Титов. Он должен был лететь в космос, если бы в день старта что-то случилось с Гагариным. Запасным космонавтом был назначен Григорий Нелюбов. Если бы и Титов почувствовал себя плохо, то в космос полетел бы именно он. Таким образом, в своеобразной иерархии отряда он считался космонавтом № 3 и даже получил соответствующее удостоверение. Поскольку у всех троих имелся шанс полететь в космос 12 апреля (хотя у Гагарина он, конечно, был выше остальных), все они заранее записали специальное обращение к советскому народу и вместе сфотографировались на Красной площади.

Григорий Нелюбов родился в 1934 году, по одним данным, в Крыму, по другим - в Запорожье. С Гагариным они были ровесниками - Титов был на год младше. Как и Гагарин, Нелюбов служил в морской авиации, тогда как Титов в авиации ПВО. Но если Гагарин служил "у чёрта на куличках" - в Мурманской области (в составе ВВС Северного флота), - то Нелюбов был лётчиком 966-го авиаполка 127-й Истребительной авиадивизии ВВС Черноморского флота.

К моменту отбора Гагарин имел два года стажа лётчика-истребителя, а Нелюбов - почти три. Титов же служил в частях ПВО в Ленинградской области и тоже имел двухлетний опыт.

12 апреля 1961 года состоялся первый полёт человека в космос. Нелюбов в качестве запасного космонавта присутствовал на космодроме вместе с Титовым (однако в скафандр не облачался) и позднее, как запасной Гагарина, был награждён орденом Красной Звезды. Пока шли чествования Гагарина началась подготовка космонавта № 2 - Титова. Ему предстояло провести на орбите сутки. В августе 1961 года Титов благополучно побывал в космосе и вернулся на Землю. Следом должен был лететь космонавт № 3, Григорий Нелюбов, который начал интенсивную подготовку к полёту, но вмешались обстоятельства.

Космонавта № 3 словно преследовал какой-то злой рок. Каждый раз, когда он был близок к полёту, обстоятельства складывались так, что он в итоге оставался на земле. После полёта Титова Нелюбов на протяжении нескольких месяцев готовился к своему полёту, поскольку ему предстояло установить рекорд пребывания человека на орбите и отправиться в космос на трое суток.

В Звёздный Городок специально к нему приезжали корреспонденты для съёмок третьего советского космонавта и его супруги, материалы которых потом планировалось показать в прессе после успешного завершения его миссии. Но неожиданно в дело вмешалась политика, невольным заложником которой оказался космонавт.

В Кремле после двух успешных запусков подумали и решили: а что это мы запускаем по одному человеку по одинаковой программе? Этим уже не удивишь весь мир. Надо придумать что-то новое, чтобы продолжать демонстрировать высокую планку. Давайте запустим в космос сразу несколько человек - устроим групповой полёт.

В итоге планировавшийся на конец 1961 года полёт Нелюбова сначала был перенесён на весну 1962 года, а затем вообще отменён. Вместо этого началась подготовка к запуску сразу двух кораблей, которые будут одновременно находиться на орбите и поддерживать связь друг с другом.

Для этого полёта была отобрана группа из семи космонавтов, в которую вошёл и Нелюбов. Но известие об отмене полёта и необходимость начинать всю подготовку сначала, по всей видимости, стали для него сильным ударом. В ходе очередных испытаний на центрифуге Нелюбов показал не лучшие результаты и временно был отстранён от подготовки по состоянию здоровья. Вместо него в космос отправились Андриян Николаев и Павел Попович.

А после них решено было впервые отправить в космос женщину. В этом был пропагандистский расчёт. В начале 60-х в западных странах женщины ещё играли традиционную роль: сидели дома, готовили мужу, воспитывали детей, - а тут Советский Союз отправляет женщину в космос - мощный ход. С отобранной для полёта Терешковой на другом корабле должен был лететь мужчина. Им в итоге оказался Быковский, а Нелюбов из-за мелкого инцидента попрощался с мечтой о звёздах.

В конце марта 1963 года в станционном буфете на Чкаловской выпивали двое членов отряда - Аникеев и Филатьев. В Звёздном алкоголь не продавался, поэтому за ним пришлось идти на станцию. Нелюбов в это время был в отпуске и зашёл на станцию за шампанским. По одной версии, он присоединился к товарищам и пил с ними пиво, по другой - просто не успел уйти. Аникеев и Филатьев затеяли соревнование по армрестлингу, в ходе которого в пылу борьбы уронили со стола посуду. Разгневанная буфетчица вызвала военный патруль, который незамедлительно явился в буфет.

Патруль попытался забрать Аникеева и Филатьева, однако Нелюбов решил их отстоять на правах самого трезвого. Разговор быстро перешёл на повышенные тона, и всех троих забрали в комендатуру, где заведённый Нелюбов наговорил лишнего ещё и офицеру. Тот разгневался и пообещал отослать рапорт о непотребном поведении космонавтов "наверх".

Об инциденте стало известно, но его попытались решить своими силами. Космонавты договорились, что Нелюбов извинится перед офицером, а тот не даст хода рапорту. Однако Нелюбова, что называется, "замкнуло" и он наотрез отказался извиняться: дескать, они грубо и вызывающе себя вели, а извиняться мне? За что? В итоге рапорт ушёл в Москву, и хотя многие космонавты были против отчисления всех троих, руководство в Москве было непреклонно: всех отчислить.

Начальник подготовки космонавтов Николай Каманин, человек очень жёсткий и суровый, отслуживший практически "от Ильича до Ильича" и ставший одним из первых героев СССР за спасение "челюскинцев", так вспоминал о ситуации с отчислением космонавтов:

"Заходил и Герман Титов. Я спросил его, как он относится к делу Нелюбова, Аникеева и Филатьева. Герман ответил, что ему жаль Нелюбова, что на ребят наговорили много лишнего. Тогда я сказал Титову, что факт захода в забегаловку и выпивки несовместим со званием космонавта <…> Нелюбов, Аникеев и Филатьев уже не первый раз замечаются в выпивках. Двое последних не представляют ценности как космонавты, и этот случай даёт нам законное право освободиться от них. Нелюбов входил в первую "гагаринскую" шестёрку и одно время был кандидатом на третий или четвёртый полёт, но потом показал не лучшие результаты на центрифуге и отошёл на второй план. В данном происшествии он повинен меньше других (был в гражданской одежде и пытался уговорить товарищей пораньше уйти). Вершинин, Руденко, Рытов и Одинцов за увольнение из космонавтов всех троих. Гагарин считает, что нужно уволить только Филатьева, а Нелюбова и Аникеева следует строго наказать, но в центре оставить. Я за увольнение из центра Филатьева и Аникеева и за попытку последний раз проверить Нелюбова, бывшего совсем недавно одним из лучших космонавтов первого набора <…> Главком подписал приказ об отчислении из космонавтов Филатьева, Аникеева и Нелюбова и приказал мне поехать в центр и лично объяснить всем офицерам, что этот вопрос обсуждался на военном совете ВВС, все члены которого высказались за их увольнение <…> Валерий (Быковский. - Прим. ред.) и Валя (Терешкова. - Прим. ред.) просили меня пересмотреть решение об отчислении из отряда Нелюбова, Аникеева и Филатьева. По этому вопросу вся шестёрка космонавтов говорила с Вершининым (главнокомандующий ВВС. - Прим. ред.). Главком передал мне их просьбу и просил подумать, что мы можем предпринять. Я честно и прямо ответил и космонавтам и главкому: "Если Нелюбов через год получит отличную аттестацию, то я не буду возражать против его возвращения в отряд, но для Филатьева и Аникеева путь в космос закрыт".

После отчисления из отряда космонавтов Нелюбов был переведён на Дальний Восток. Откровенно говоря, Нелюбов угодил на самый край земли, в таёжную глушь - его местом службы стала деревня Кремово Михайловского района Приморского края. Несколько домов, в которых жили лётчики и обслуживающий персонал, аэродром и несколько десятков километров до ближайшего города - контраст с прежней жизнью космонавта и кремлёвскими приемами, конечно, был невероятный. Несомненно, это стало тяжёлым ударом и для самого Нелюбова, и для его супруги.

Тем не менее Нелюбов ещё надеялся, что сможет вернуться. Ведь перед отчислением его обнадёжили, что через год ему дадут шанс реабилитироваться. В некоторых источниках сообщается, что Нелюбов после отчисления сломался и запил, но это не так. Во-первых, его бы просто не подпустили к полётам, если бы он увлёкся алкоголем, а во-вторых, ему удалось в кратчайшие сроки освоить новейший истребитель МиГ-21, что было совсем не просто сделать после трёхлетнего перерыва в пилотировании.

Он пытался перевестись в лётчики-испытатели, даже сдал экзамен на отлично, однако в последний момент ему отказали - видимо, испугавшись возможных проблем, памятуя об инциденте на Чкаловской.

Так прошёл год, затем второй. Поезд Нелюбова стремительно уходил. В отряде космонавтов готовили к полётам уже совсем других людей, с каждым месяцем вернуться было всё труднее. К тому же Каманин отнюдь не горел желанием возвращать проштрафившегося космонавта. Дело в том, что во времена первых космонавтов их профессия была не просто профессией, пусть и престижной, это была привилегия, и очень серьёзная. Космонавтам позволялось быть звёздами и затмевать собой даже партийных деятелей. Они шутили на кремлёвских приёмах, путешествовали по заграничным странам, встречались с первыми лицами государств, они как бы олицетворяли собой идеального советского человека и преимущества социалистического строя, позволившие человечеству прорваться в космос.

Конечно, Гагарину и первым космонавтам позволялось многое из того, за что простого члена отряда космонавтов могли серьёзно одёрнуть, но Гагарин уже был живой легендой - он одним своим существованием делал больше, чем все советские дипломаты вместе взятые. А вот с ещё не летавших в космос спрос был совсем другой, прощать им даже мелкие прегрешения не собирались.

У Нелюбова оставался последний шанс: добиться встречи с Королёвым и попросить его о возвращении в отряд. Слово Королёва тогда имело значительный вес, к тому же сам Королёв хорошо относился к Нелюбову и считал его одним из самых талантливых в отряде (поэтому он и стал космонавтом № 3). Ему удалось договориться о встрече, которая была назначена на февраль 1966 года.

Но эта встреча так и не состоялась. 14 января отец советской космической программы умер во время операции. Рухнула последняя надежда Нелюбова полететь к звёздам. Космонавту предстояло навсегда распрощаться с мыслями о славе и почёте, о нём не сообщат газеты, его не наградят в Кремле, он не станет знаменитым на весь СССР, ему, человеку, которому до мечты оставалось сделать всего один шаг, теперь предстояло провести остаток жизни в таёжном гарнизоне на краю света - и это после трёх лет непрерывных изнурительнейших тренировок (первых космонавтов очень сильно нагружали на тестах, поскольку ещё не знали, как тело человека поведёт себя в космосе).

Это окончательно надломило Нелюбова. Последние три недели жизни он находился в тяжелейшей депрессии и начал выпивать. 18 февраля 1966 года он ушёл из дома и больше не вернулся. Вскоре его тело было обнаружено на железной дороге. Космонавт № 3 попал под поезд. По общему мнению большинства исследователей, Нелюбов покончил с собой.

Космонавт № 3 оказался единственным из первой отобранной шестёрки, кто так и не побывал в космосе. Он был в шаге от того, чтобы стать живой легендой, но в итоге почти на четверть века был забыт. Советская космическая программа была строго засекречена, и лишь во время перестройки, на волне политики гласности, информация о запасном Юрия Гагарина стала известна.