Николаус фон Белов— офицер люфтваффе, полковник, адъютант Адольфа Гитлера.

Родился в коммуне Цитен близ Анклама в аристократической семье.

В 1929 начал обучение на пилота в коммерческой школе, в том же году вступил в рейхсвер и служил в 12-м пехотном полку, пока в 1933 не перевёлся в Люфтваффе; служил в 132-й истребительной эскадре «Рихтгофен», позже был переведён в 26-ю истребительную эскадру «Шлагетер».

Николаус Фон Белов, Вильгельм Кейтель и Адольф Гитлер

В 1937 стал адъютантом Гитлера от ВВС; несмотря на то, что фюрер с подозрением относился к офицерам-выходцам из аристократии, фон Белов остался одним из немногих членов окружения Гитлера, служивших ему на протяжении всей войны.

В 1946 был арестован британскими войсками и удерживался до 1948, после освобождения написал мемуары, озаглавленные «На стороне Гитлера». Скончался в 1983 в Детмольде.

Его Мемуары позволяют буквально из первых уст узнать как все происходило в вопросе агрессии против России.

Для начала стоит отметить причины войны, о которых писал фон Белов в этой главе:

«Рассуждения в момент начала войны

Для меня было несомненно одно: причина начала войны заключалась в решимости Гитлера уничтожить большевизм.

Находясь вот уже более двух лет рядом с фюрером, я познакомился с его мыслями и взглядами по вопросам жизни вообще, народа, государства, партии, политики и ведения войны.

На основе целого ряда пережитых мною событий я смог нарисовать себе картину тех причин, которые привели Гитлера к ошибочным решениям в последние недели перед тем, как разразилась война.

В 1933 г. Гитлер вышел из внутриполитической борьбы победителем коммунизма в Германии. Свою единственную жизненную задачу как канцлера Германского рейха он видел в уничтожении «еврейско-большевистской власти» в России . Там, на его взгляд, существовала единственная опасность для мирного будущего немецкого народа.

Все политические решения Гитлера были ступенями на этом пути. В области внутренней политики для него главной целью в начальный период его успехов являлись социальный порядок и безопасность.

Внешняя политика Гитлера с самого начала была нацелена на создание и охрану территориальной базы для борьбы против России таким образом, чтобы ни одна другая сила не смогла ударить ему в спину .

Он верил, что найдет у держав Версальского договора понимание в том, что предписания и положения этого договора не могут действовать на вечные времена.»

Фон Белов разом хоронит все утверждения о упреждающем ударе Германии, на самом деле Гитлер начал готовить войну против СССР с 1933 года

Но для нее нужна была огромная база – захват европы, ее производственных ресурсов и защита тылов

................

«Франция питала наибольший страх перед новым усилением рейха и не проявляла никакой охоты считаться с желанием Германии пересмотреть «Версаль», хотя Гитлер и заявлял, что Эльзас-Лотарингия его не интересует — для борьбы на Востоке она ему не нужна.

Но фюреру нужны были для того равноправие Германии среди других государств Европы, прекращение ее унижения и осуществление записанного в Версальском договоре всеобщего ограничения вооружений.

Именно это служило для Гитлера основными предпосылками безопасности с тыла. Когда же Франция в январе 1935 г. ввела двухлетнюю воинскую обязанность, он расценил это как доказательство провала всех планов разоружения.

Поэтому фюрер 16 марта 1935 г. издал закон о создании германских вооруженных сил (вермахт) и ввел всеобщую воинскую повинность. Франко-советско-русский пакт о военной взаимопомощи от 2 мая 1935 г. означал для Гитлера новую опасность окружения Германии; когда французский парламент 27 февраля 1936 г. ратифицировал это соглашение, он 7 марта того же года приказал вермахту вступить в демилитаризованную Рейнскую область. Фюрер, как он сам говорил, теперь постоянно выжидал своего часа.

Но он знал и то, что следующие шаги по ревизии Версальского договора выйдут за пределы Германского рейха и потому должны быть подготовлены в политическом и военном отношении весьма тщательно. А посему в речи в рейхстаге 30 января 1937 г. фюрер прежде всего успокоил мир такими словами:

«Время неожиданностей миновало».

Сам же он еще интенсивнее разрабатывал свои планы борьбы с большевизмом. Для этого Гитлер нуждался в безопасности собственного тыла на Западе, дабы избежать войны на два фронта, а также в сильном вермахте и надежном плацдарме для сосредоточения и развертывания войск на Востоке .»

Гитлер должен был захватить западную европу, лишь для того чтобы во время войны против СССР обезопасить себя от удара со стороны западных союзников

«Гитлеру нужны были Австрия, Чехословакия и Польша. Австрию он считал германской землей.

Ее присоединение для него проблемой никогда не являлось. Что касается Чехословакии, то он критиковал эту страну за антигерманскую и прорусскую установку ее правительств, независимо от вопроса о судетском немецком меньшинстве. Добровольно Прага к союзу с германским соседом не присоединится.

Поэтому весной 1938 г. Гитлер планировал применение вермахта для давления на нее. Он добивался от Праги свободы судстсктл немцам и союза с Германией. Следовало исключить любую возможность, что в Чехословакии твердо закрепится какая-либо другая европейская держава.

Пусть прилежный чешский народ поставляет рейху продовольствие и военные материалы. Этой цели Гитлер достиг в марте 1939 г.

Иным было отношение Гитлера к Польше. Исходя из германо-польского пакта о ненападении от 1934 г. и зная о старинной вражде Польши к России, Гитлер видел в ее лице союзника по борьбе с большевизмом. Он считал, что страх Польши перед русскими послужит исходной базой для германо-польского компромисса.

Поэтому его территориальные требования к ней не переходили приемлемых пределов. Но события мая 1938 г. впервые напугали Гитлера. Англия предприняла тогда окружение Германии в контакте с Прагой. Второй удар нанесло ему 31 марта 1939 г. британское обещание гарантий Польше.

Этот ход развития нарушал планы Гитлера, которые он вынашивал против России.

Он осознавал, что ему придется сначала сражаться из-за Польши. Испытывая все большее недоверие к Англии, фюрер боялся, что британские политики в борьбе Германии против большевизма видят лишь ее усиление, а отнюдь не спасение Европы от последнего.

Таким образом, внешняя политика Гитлера с весны 1938 г. принципиально изменилась.»

Адольф Гитлер во время траурной панихиды по Пилсудскому в Варшаве, 1935 год

Этот отрывок сразу дает понять – Гитлер изначально видел в Польше союзника в борьбе с большевизмом

«Теперь он включил в свои планы и войну с Западом, прежде чем пойти на Россию. Но фюрер надеялся быстрыми действиями все-таки упредить Англию. Спешка гнала его от успеха к успеху сквозь 1938 и 1939 годы, пока не стала для него роковой в ту самую неделю с 25 августа до 1 сентября.

Гитлер оказался перед лицом новой ситуации, которая определялась не только политикой, но и военной силой. Планы же фюрера как политика и Верховного главнокомандующего тяготели не к быстрым решениям и скоропалительным приказам. Ему, как художнику, требовалось время и чувство меры, чтобы создать новое произведение.

Этого времени он себе не обеспечил, а вместо того варился в берлинском дьявольском котле, испытывая множество всяких влияний, и в результате пришел к ошибочным решениям. Все его прежние подготовительные меры были направлены только на столкновение с Польшей.

Наличного вооружения вермахта было для этого достаточно. Но с того момента, когда Гитлеру уже пришлось твердо принимать в расчет вмешательство Англии и Франции, ему стало необходимо заново обдумать положение и сделать далеко идущие новые выводы. Времени на это у него теперь не имелось.

Как можно было объяснить, почему Гитлер именно в эти критические дни, когда он видел надвигающееся на него сейчас, но ожидавшееся им лишь позднее огромное столкновение, не вернулся к своему принципу «я могу ждать»? На это были две причины. Переговоры со Сталиным и требования советского диктатора, которые Гитлер широким жестом выполнил, подтвердили ему опасность большевизма. Надежда же фюрера на то, что Англия предоставит ему на Востоке свободу рук для защиты Европы, а тем самым и для сохранения Британской империи, оказались разрушенными . Обе эти опасности Гитлер считал возможным отвратить быстрыми действиями. Уже сама по себе победа над Польшей могла бы изменить положение.

Насколько трезво и реалистически оценивал фюрер позицию своих противников, настолько же непонятны были его надежды на поддержку со стороны европейских держав в том случае, если он начнет борьбу с большевизмом .

Это было такой же ошибкой, как и тот факт, что Гитлер недооценивал возможность экономической и военной помощи Англии со стороны Америки.

Когда же его внимание обращали на данное обстоятельство, он, в зависимости от собеседника, отвечал, что еще задолго до вмешательства США разрешит все проблемы в Европе, ибо «горе, если он не справится с этим ранее». Первая часть ответа носила пропагандистский характер, между тем как вторая, с другим вариантом, предназначалась только тем, кому он доверял.

Однако оба ответа подчеркивали его утверждение, что он «ждать больше не может», и способствовали тому, что Гитлер принял тяжелейшее в своей жизни решение второпях.

Некоторые утверждали, что ему не давало покоя его тщеславие. Другие заявляли, будто фюрер считал, что долго не проживет, а потому обязан спешить.

Эти объяснения звучали неубедительно, хотя кое-что верное в них и было. Я полагаю, что в своем решении Гитлер слишком руководствовался «внутренним голосом». Он часто говорил: положение Германии будет с 1943 г. до 1945 г. наитяжелейшим, а потому ему необходимо осуществить свои политические планы до указанного срока. Впервые фюрер упомянул об этом 5 ноября 1937 г.

С тех пор он не раз поражал свое окружение прогнозами, которые мы объяснить не могли, но в целом относили на счет его острого ума, а также основательного и логичного продумывания им всех проблем. Зачастую в рассуждениях Гитлера деловая трезвость переплеталась с неправдоподобными предположениями.

По моему мнению, живость ума и сильно выраженная фантазия рисовали ему фантасмагорические картины будущего.

Тесно связанной с предрасположенностью Гитлера к иллюзорному видению мира была его самоуверенность, доходившая до утверждения собственного мессианства. Еще до моего назначения в личный штаб фюрера мне доводилось с чувством неловкости слышать в публичных речах Гитлера такие слова: он горд тем, что именно его Провидение предназначило быть фюрером немецкого народа!

Позже и в более узком кругу, а также среди генералов он не раз говорил, что обязан выполнить поставленные перед ним задачи, ибо после него это сделать не сможет никто.

Такое высокомерное самомнение находилось в противоречии с его внутренней скромностью. Подобные противоречия проявлялись и тогда, когда он высказывал хорошо продуманные и проверенные взгляды: например, намерение считаться с возможностью войны на два фронта, т. е. идти на тот риск, за который его всегда наиболее резко критиковали.

В разговоре Гитлер часто цитировал служивших ему образцом Фридриха Великого и Бисмарка. Ведь они, по его словам, стояли перед такими же грандиозными задачами и лишь своим мужеством и волей привели к величию Пруссию и Германию . Однако фюрер не упоминал о том, что оба они, будучи выдающимися личностями, кроме того, имели сильное, хорошо вышколенное и вооруженное сухопутное войско.

Фридрих II унаследовал его от своего отца Фридриха I, а Бисмарк, прежде чем пустить эту армию в действие, сумел ее увеличить вопреки всем препятствиям. Но прежде всего оба они знали, что могут положиться на офицерский корпус, начиная от самого старшего по чину генерала и кончая последним фенрихом. К началу войны в 1939 г. Гитлер значение этой безоговорочной верности и безусловного повиновения недооценивал, а полагался на простого «мушкетера».

Летом 1939 г. Гитлер повторял: «Я разучился ждать, дальше времени ждать у меня нет» .

Это нетерпение стало для него, а тем самым для Германского рейха, в последнюю неделю перед войной роковым.

Он недооценил своих врагов в Европе, но переоценил самого себя и никоим образом не пригодный для длительной войны на истощение вермахт.

В памяти моей сохранились некоторые разговоры с моими добрыми друзьями в те бурные недели перед началом войны. Мы считали трагическим, что правители вступивших в нее стран в той критической фазе политики недостаточно осознавали и уважали точки зрения своих противников.

Англия не желала признать, что пересмотр Версальского договора стал для Германии политической необходимостью. Гитлер же не желал признать, что английское требование «равновесия сил» в Европе является жизненно важным для сохранения британской мировой империи.

Однако несмотря на этот трагический и, по моему разумению, вовсе не неизбежный ход событий, я тогда был далек от мысли, будто Гитлер должен потерпеть поражение. Но, несомненно, с началом войны у меня в мозгу засел некий страх, в котором я как офицер сам себе не хотел сознаться. Ведь 2 августа 1934 г., после смерти фельдмаршала Гинденбурга, я принял присягу на верность Адольфу Гитлеру и чувствовал себя связанной ею.»

« «Барбаросса»

Еще той же осенью Гитлер предпринял важный и решающий шаг. Он направил д-ра Тодта вместе со Шмундтом и Энгелем на Восток, чтобы найти место для оборудования там своей новой Ставки.

Наиболее пригодным показалось ему одно место в Восточной Пруссии, которое он приказал оборудовать как служебное помещение и надежное бомбоубежище. Возвратившиеся квартирьеры предложили использовать для этого местность вблизи Растенбурга.

Гитлер согласился и велел немедленно приступить к постройке штаб-квартиры к апрелю 1941 г. Как мне показалось, это решение значительно приблизило поход на Россию .

Декабрь 1940 г. принес еще несколько совершенно ясных указаний на новый год. 5 декабря Гитлер принял Браухича и Гальдера для очень подробной беседы о нынешнем положении в Европе."

Ставка "Волчье логово", ее возведение осенью 1940-го года стало актом подготовки к войне

"Взгляды по отдельным вопросам оказались у них весьма различны. Дольше всего разговоры шли об обстановке в воздухе и о России. Насчет воздушной войны против Англии фюрер сказал, что прекращение наших дневных налетов спасло англичан от уничтожения их истребителей.

Своими налетами мы английскую промышленность уничтожить не смогли. Результат он назвал минимальным. Материальные потери англичан могут быть возмещены только поставками из США, но переоценивать их не следует.

«В 1941 г. англичане более сильной авиации, чем сегодня, иметь не будут. Наша же люфтваффе весной станет значительно сильнее», — заявил Гитлер.

Насчет России он сказал, что русский человек неполноценен, а русская армия лишена командования.

При нападении на Россию надо избежать опасности толкать русских к отступлению. Наступательные операции следует вести так, чтобы расчленить русскую армию на отдельные участки и брать ее в плен. Необходимо найти такие исходные позиции, которые позволили бы осуществить крупные операции на окружение. Гитлер ожидал больших частичных успехов, которые должны привести к тому, что в определенный момент в России наступит полная дезорганизация. Нападение на Россию было для него делом решенным.

10 декабря Гитлер произнес широко задуманную речь перед рабочими одного военного предприятия в Берлине, которая, собственно, адресовалась всем военным заводам Германии и всем занятым на них. Он и здесь подчеркнул: самое трудное для нас всех — впереди.

В последние дни уходящего года Гитлер сообщил всем составным частям вермахта свое решение насчет России. 18 декабря он передал их главным командованиям «Директиву № 21. План «Барбаросса».

22 декабря 1940 г. вручил свои верительные грамоты новый японский посол Осима, фюрер приветствовал его особенно сердечно. Осима вернулся в Японию, когда Гитлер в 1939 г. заключил договор с Россией. Теперь японское правительство сочло своевременным снова назначить его своим послом в Германии. Говорили, что фюрер начал пересматривать свою политику в отношении России.

Это явилось последним «государственным актом» Гитлера в Берлине перед праздничными днями. 27 декабря мы спецпоездом прибыли в район Кале. Фюрер посетил батареи дальнобойной артиллерии сухопутных войск и военно-морского флота, которые могли обстреливать Англию, а также те сооружения, которым он летом уделял особое внимание.

Произнес слова признательности за их действия в прошлые недели. Вечером, в вагоне спецпоезда, вне очереди произвел Энгеля и меня в майоры, что явилось для нас большой радостью и неожиданностью.

25 декабря Гитлер посетил бомбардировочную эскадру, а затем принял в своем спецпоезде главу французского правительства адмирала Дарлана, ставшего несколько дней назад преемником Лаваля. Беседой с ним фюрер остался недоволен и пребывал в раздражении.

Он критиковал смещение Лаваля, приписывая это антигерманскому влиянию в штабе Петэна. Подробности встречи мне узнать не удалось, я мог только видеть, насколько шеф раздражен ею.

26 декабря фюрер побывал в одном пехотном полку, а в заключение — в своем лейб-штандарте «Адольф Гитлер» в Меце. Здесь он чувствовал себя особенно вольготно и в своей речи явно выразил свое удовлетворение.

Его личный полк должен быть всегда готов действовать в горячих точках борьбы: «Для вас, носящих мое имя, это — честь стоять во главе нашей борьбы».

«Решения

Зима 1940–41 г. была временем размышлений, планов и решений. Гитлер много времени проводил на Оберзальцберге, поскольку здесь можно было работать спокойно.

В Новогодних обращениях к вермахту и немецкому народу фюрер говорил о ходе войны в 1940 г. и высказывался насчет положения на мировой арене. Германские сухопутные войска, германские военно-морской флот и люфтваффе, провозглашал он, вступают в 1941-й год значительно усиленными и с улучшенным вооружением. О воздушной войне высказался так:

«Герр Черчилль — тот человек, который вдруг изобрел неограниченную воздушную войну, выдавая ее за великую тайну британской победы. Вот уже три с половиной месяца этот преступник приказывает в ночных налетах забрасывать германские города бомбами... В этом я вижу жестокость, являющуюся сущим бесчинством...»

Обращения фюрера намекали на продолжение войны еще более жестокими методами и действовали на народ парализующе. Но удивительно, сколь терпеливо вела себя масса. Большинство говорило: уж фюрер-то знает, что надо делать! Весь народ был впряжен в работу на войну и трудился с огромным рвением и добросовестностью.

8 и 9 января Гитлер вызвал в «Бергхоф» все военное руководство на одно из самых важных и решающих совещаний, которые проводил в этом кругу за весь 1941 г. Сначала он обрисовал положение в Европе:

«Испания как помощник отпадает. Франция — против нас. По отношению к ней у нас никаких обязательств нет. Россия недавно выдвинула требования, которых раньше у нее не имелось: Финляндия, Балканы и Мариамполь. Румыния — на нашей стороне. Венгрия — никаких помех. В Югославии — все вопросы еще открыты. Болгария — очень осторожна. Не желает рисковать своей династией».

Гитлер продолжал: «Англия хочет господствовать на всем континенте». А следовательно, хочет нас там побить. Сам же он желает быть настолько сильным, чтобы эта цель не была достигнута никогда. Англия надеется на Россию и Америку. «Мы не можем окончательно разбить Англию путем высадки».

В 1941 г. на континенте закрепятся такие условия, что при дальнейшей войне против Англии мы при определенных условиях можем столкнуться с США. О новом британском министре иностранных дел Идене

Гитлер заявил: этот человек — за совместные действия с Россией.

Гитлер охарактеризовал Сталина как человека умного и хитрого. «Он будет требовать все большего. Победа Германии для русской идеологии — невыносима. Нашим решением должно быть: как можно быстрее свалить Россию наземь.

Через два года англичане выставят 40 дивизий. Приступ к решению русского вопроса развязывает руки Японии против Англии на [Дальнем] Востоке. Япония готова к серьезному сотрудничеству с нами». О русском вооружении фюрер заявил: материальная часть, техника устарела. У русской армии отсутствует духовный размах.

Впервые в столь широком кругу фюрер упомянул ведение войны в Северной Африке. Нельзя идти на риск, что Италия внутренне рухнет. Нынешние итальянские неудачи в Африке возникли из-за нехватки современного вооружения. Мы должны послать туда на помощь наше соединение.

Гитлер дал недвусмысленно понять, что этим летом хочет повести войну против России. Первоначально он намеревался начать ее во второй половине мая. Но ход событий на Балканах и в Северной Африке, возможно, заставит отложить нападение на июнь.

Присутствовавшие восприняли заявления Гитлера молча и без возражений. Должен сказать: лица у офицеров были замкнутыми и, пожалуй, никто из них необходимости войны против России видеть не хотел . Гораздо позже я узнал, что серьезные опасения высказывались ими только на обратном пути.

Мой взгляд на будущую войну с самого начала года оптимистичным не был. Судя по тому, как развивались события, победа не казалась мне возможной.

Я пришел к выводу, что Гитлер хочет поставить огромную русскую империю в зависимость от рейха для того, чтобы получать из нее сырье, необходимое нам для ведения войны с Англией.

Это представлялось мне особенно важным, учитывая возможное вступление США в войну на стороне Англии.

Правда, ясно это еще не вырисовалось, но, судя по донесениям нашего поверенного в делах в Вашингтоне, там готовилось что-то враждебное. Рузвельт отзывался о Германии все более критически и осуждающе, а американский народ начало охватывать антигерманское настроение.

Мне казалось, что Черчиллю вполне удалось подключить Рузвельта к своей программе. Таким образом, ход политического развития на Западе представлялся мне весьма серьезным.

Гитлер постоянно говорил, что мы должны разделаться с Россией прежде, чем в войну вступят США. Этот расчет, как можно было предположить, теперь не срабатывал. Поэтому и сам я глядел навстречу 1941 г. с большими опасениями, не имея, однако, никакой возможности свои взгляды где-нибудь высказать. Только с конца года у меня иногда бывал случай поговорить с фюрером на эту тему.»

В этом тексте есть одна особенность – Гитлер убеждал своих военных что война с Россией нужна для получения сырья, но это явно был блеф Гитлера

Видимо никто из военных не понимал что Гитлером руководил слепой фанатизм и вера в свое великое предназначение

Если бы они это понимали, то вероятно горячая поддержка решения о войне с СССР была бы значительно меньше

«Оперативный план против России

3 февраля 1941 г. Гитлер провел длительное, продолжавшееся несколько часов совещание с Браухичем, Гальдером, Хойзингером, Кейтелем и Йодлем, к которым потом подключился Ешонннек. Генерал-полковник Гальдер оценил силы русских так: 121 стрелковая дивизия, 25 кавалерийских дивизий и 31 мотомеханизированная бригада — всего примерно 180 соединений. У немецкой же стороны имеются: 104 пехотных дивизии, 20 танковых дивизий, 13 моторизованных и 1 кавалерийская дивизия и к тому же несколько румынских дивизий.

Танков у русских насчитывается в целом примерно 10000 против около 3500 немецких. При этом начальник генштаба отметил, что необходимо делать ставку на момент внезапности. Артиллерия русских количественно сильна, но ее материальная часть — преимущественно устарелая. Сосредоточение и развертывание наших войск запланированы в составе трех групп армий и четырех танковых групп с одновременным занятием всей линии фронта.

Гитлер в общем и целом с этим планированием согласился, но повторил свои соображения о ходе операций. После первых сражений, в которых будут разбиты русские пограничные части, важно, выйдя на линию Псков-Смоленск — Киев, усилить северные и южные группы армий и в первую очередь овладеть Прибалтикой, включая также Ленинград, а на юге — достигнуть района Ростова.

Центральная группа армий в надлежащем случае должна вести свое наступление на Москву только начиная с 1942 г. Гитлер прежде всего подчеркнул главную цель 1941 года — захват всего прибалтийского пространства и города Ленинграда. Эту цель сухопутные войска должны постоянно иметь в виду, чтобы заставить русских отдать Балтийское море. Далее фюрер говорил об отдельных проблемах, важных для начала нападения, а также касавшихся снабжения войск.

Важным пунктом для Гитлера являлась ситуация в воздухе. С немецкой стороны предполагалось, что русские располагают авиационными соединениями с самолетами большой дальности полета. Поэтому Гитлер подчеркивал важность защиты от налетов авиации и противовоздушной обороны.

Он одобрил также оперативные планы люфтваффе в рамках похода на Восток. В первые же три дня германские военно-воздушные силы должны уничтожить русские авиационные части, чтобы обеспечить танковым войскам быстрое продвижение вперед.

В ходе этого длинного и основательного обсуждения вопросов завоевания невероятно огромного пространства мне показалось, что это почти невозможно и поставленных целей вряд ли удастся когда-либо достигнуть.

Но хотя перед Французской кампанией Браухич и Гальдер по различным поводам выражали свои опасения, показывая, что они полностью против этой войны, указания Гитлера по ведению войны с Россией они восприняли без единого слова сомнения или сопротивления.

Мне даже пришла в голову мысль, что, целиком и полностью осознав неосуществимость этих операций, они не приняли против них решительно ничего, очевидно, желая тем самым дать фюреру возможность самому загнать себя в гибельную западню. Конечно, в ту пору такие мысли совершенно выходили из ряда вон, но их возникновению способствовали и необъятные русские просторы.

…………..

Отношение Гитлера к русскому противнику

30 марта Гитлер снова созвал руководителей вермахта. В зале заседаний при его служебном кабинете он произнес двухчасовую основополагающую речь, в которой изложил свои мысли относительно похода на Россию. В этой речи фюрер сделал упор не на тактические и стратегические подробности нападения на Россию.

Ему было важно довести до командования вермахта свои принципиальные взгляды на те проблемы, которые выдвигает борьба против русских. Он заявил:

«В настоящее время Англия возлагает свои надежды на Америку и Россию». Америка сможет обеспечить свою максимальную военную мощь только через 3–4 года.

«Россия — последний вражеский фактор в Европе . Ее надо разбить в этом или следующем году. Тогда мы будем в состоянии в течение дальнейших двух лет справиться в материальном и кадровом отношении с нашими задачам и в воздухе, и на воде.

Наша задача в России должна заключаться в том, чтобы разгромить Красную Армию и ликвидировать государство. Это — борьба двух мировоззрений .

Большевизм равнозначен асоциальному преступлению и является чудовищной опасностью для будущего. Мы должны отказаться от понятия солдатского товарищества с ним. Коммунист никогда не может быть нашим боевым товарищем. Речь идет о борьбе на уничтожение.

Если мы не отнесемся к этому именно так, то, хотя и разобьем коммунистического врага, через несколько лет снова столкнемся с ним. В борьбе против России речь идет об уничтожении большевистских комиссаров и коммунистической интеллигенции .

Борьба должна вестись против яда разложения.

Армия должна защищаться теми же средствами, которые применяются для нападения на нее. Комиссары и гепеушники — это преступники, и с ними надо обращаться, как с таковыми . На Востоке любая жестокость суть мягкость в будущем ».

Гитлер упомянул, в частности, о большом числе русских танков и самолетов. Но лишь небольшое количество из них отвечает современным требованиям.

Огромное русское пространство и неохватные дали делают необходимой концентрацию сил танков и люфтваффе в решающих пунктах.

Использование люфтваффе после первых боев за господство в воздухе должно проходить в тесной взаимосвязи с наземными операциями. Противостоять массированному применению танков и авиации русские не смогут.

После совместного завтрака фюрер во второй половине дня провел еще несколько бесед о развитии событий на Балканах. Он прежде всего подчеркнул вызванную этим срочность действий там, добавив, однако, что начало похода на Россию придется отложить на месяц. Балканская кампания должна начаться не позже чем через неделю.

В эти дни я зарегистрировал еще одно особенно важное событие. 1 марта имперское министерство авиации направило в Россию инженер-полковника Дитриха Швенке с заданием в соответствии с германо-русским соглашением посетить русские авиационные заводы. И вот он вернулся.

О его поездке я услышал из различных служб министерства, но, к сожалению, лично мне с ним поговорить не удалось. Однако начальник отдела генерального штаба люфтваффе по иностранной авиации сообщил мне важнейшие положения его доклада. Согласно этому докладу не оставалось никакого сомнения в том, что Россия вооружается в большом объеме. Вновь созданные самолетостроительные заводы — причем такого размера, какого Швенке не видывал, — должны были со дня на
день вступить в строй действующих.

Заложено огромное количество новых аэродромов. Повсюду трудятся с величайшей старательностью и рвением.

Когда я однажды в разговоре с фюрером упомянул об этом, мне пришлось констатировать, что Геринг уже проинформировал его на сей счет. Фюрер счел, что это вооружение русских надо принимать весьма всерьез. Но он глубоко убежден: его план русского похода будет осуществлен даже в самый последний момент.

5 апреля было сообщено о заключении между Россией и Югославией договора о дружбе и нейтралитете. Гитлер воспринял это известие с некоторым удовлетворением: ведь тем самым Россия доказывала, что хочет идти своим собственным путем. Однако посланники Югославии, Норвегии, Бельгии и Греции через несколько дней были высланы Сталиным из Советского Союза, поскольку он их больше суверенными государствами не считал.

На 14 июня Гитлер вызвал в Имперскую канцелярию командующих группами армий и армий, участвующих в Восточном походе. Потребовалась большая организационная работа, чтобы одновременное присутствие столь многих военачальников высокого ранга не бросалось в глаза. В полдень на доклад были вызваны генералы групп армий «Север» и «Центр», а к обеденному времени — генералы группы армий «Юг». Был установлен особый порядок въезда в Имперскую канцелярию. Некоторые машины заворачивали в ее сад с Вильгельмштрассе, а автомобиль Браухича — с Герман-Герингштрассе. Использовались и другие маршруты подъезда. Все прошло хорошо.

После нескольких приветственных слов Гитлер велел каждому командующему армии доложить свои намерения на первые дни боев и продолжение операции в своей полосе. В заключение о своих намерениях доложили командующие воздушных флотов.

В этот долгий день фюрер получил соответствующее представление о силе соединении, числе танков и о многих подробностях. Перебивал он редко и слушал внимательно и тихо. Из докладов вытекало, что Красная Армия имеет количественное превосходство, но качество ее тем не менее — невысокое.

Отсюда делались оптимистические выводы относительно интенсивности предстоящих боев. И если все же большинство генералов было настроено против этого похода, причиной тому служило то, что тем самым начиналась война на два фронта, которую Германия, по всеобщему убеждению, долго выдержать и выиграть не могла.

Затем фюрер дал в своей квартире обед, воспользовавшись им для того, чтобы угостить фельдмаршалов и генералов длинной речью примерно на целый час.

Гитлер говорил: эта война — война против большевизма. Он рассчитывает, что русский будет биться стойко и окажет упорное сопротивление . «Мы должны считаться с возможностью его крупных авиационных налетов, а потому следует организовать умную противовоздушную оборону.

Наша люфтваффе наверняка достигнет быстро успехов и этим облегчит наступление соединений сухопутных войск. Самые тяжелые бои останутся позади уже примерно через шесть недель. Но каждый солдат должен знать, за что он сражается. Не за страну, которую мы хотим захватить, а против большевизма, который должен быть уничтожен».

Фюрер с едким сарказмом высказался по адресу англичан, которые договоренность с Россией предпочли договоренности с Германией. Это — политика XIX, но никак не XX века. При этих словах Гитлер указал на свой Союз со Сталиным, который являлся чисто политическим шагом, предпринятым ради Данцига и «коридора», чтобы вернуть рейху эти области без войны.

Он продолжал: «Если мы войну эту проиграем, вся Европа станет большевистской. Если англичане этого не поймут и не осознают, они потеряют свою руководящую роль, а тем самым и свою мировую империю.

Сейчас даже и представить себе нельзя, насколько сильно они в результате этой войны окажутся в руках американцев. Но совершенно ясно, что американцы видят в этой войне свой огромный гешефт».

В послеобеденное время Гитлер провел еще несколько собеседований с командующими соединений группы армий «Юг». Перед этой группой армий находилось особенно большое и подлежащее непрерывному расширению в ходе продвижения пространство. Фюрер говорил, что главные силы русских войск следует ожидать на центральном участке фронта. Если они будут разбиты, группа армий «Юг» получит оттуда подкрепления. Браухич и Гальдер не сказали в этот день ни слова.

21 июня Гитлер продиктовал Обращение к немецкому народу. В нем он изложил всю свою политику с начала войны. Он заявлял:

«Новый подъем нашего народа из нужды, нищеты и позорного унижения происходил под знаком чисто внутреннего возрождения.

Это никак не затрагивало Англию особенным образом, а тем более не угрожало ей. Тем не менее в данный момент вновь началась преисполненная ненависти политика окружения Германии. И внутри страны, и вне ее возник заговор евреев и демократов, большевиков и реакционеров с одной-единственной целью: не допустить образования нового германского народного государства, вновь ввергнуть рейх в состояние бессилия и нищеты».

Москва, утверждал Гитлер, несмотря на все дружественные разговоры, систематично готовится к началу войны. Сосредоточение наших войск на Восточном фронте завершено. «Задача этого фронта — уже не защита отдельных стран, а обеспечение самого существования Европы, что означает, спасение всех... Да поможет нам Господь в этой борьбе!».

В начале 1941 г. меня неоднократно спрашивали, знает ли русский или предчувствует ли он наше намерение напасть на него. На это я мог отвечать только одно: не знаю, но предполагаю, что его самолеты дальней разведки сосредоточение наших дивизий на своей восточной границе обнаружили. Не ведают русские только, когда и где начнут действовать эти соединения.
Уже много лет спустя после войны я узнал от одного сторонника Гёрделера, что он вместе с последним беседовал в ноябре 1940 г. с Молотовым в отеле «Кайзерхоф».

Это, по его словам, был открытый и непринужденный разговор, в ходе которого оба они проинформировали русского министра иностранных дел о плане Гитлера напасть на Россию в 1941 г. Молотов не захотел этому верить и не придал такому высказыванию серьезного значения.

Но так или иначе после поездки Молотова в Берлин в России в большом масштабе начались приготовления к войне.

При вторжении в 1941 г. немецкие войска наталкивались на новые оборонительные сооружения, обнаруживали недавно устроенные аэродромы и т.п. Русские наше вторжение ожидали, но отнюдь не уже в 1941 г. Они ориентировались на то, что Гитлер нападет позже.

В последние дни перед походом на Россию фюрер становился все более нервозным и беспокойным.

Очень много говорил, ходил взад-вперед и казался чего-то срочно ожидающим. Только в ночь с 21 на 22 июня, уже после полуночи, я услышал первую его реплику насчет начинающейся кампании. Он сказал: «Это будет самая тяжелая битва для нашего солдата в этой войне».

В течение последних дней перед нападением на Россию я пытался нарисовать себе общую картину состояния войны и представить, чего же можно добиться в ней в ближайшие месяцы. Война с Англией продолжалась.

Фюрер планировал атаковать ее летом 1942 г.

Прямое нападение на Англию я лично считал возможным не ранее осени 1942 г., если к тому времени удастся разбить русских. Я сомневался в правильности оптимистической оценки Гитлером ситуации с Россией.

Прогнозировать ход операций против нее было делом трудным. Гораздо более угрожающим казалось мне развитие отношений с США. Я опасался, что ждать вступления Америки в войну остается уже не слишком долго. В результате мы получаем настоящую войну на два фронта.

Если же до этого вступления американцев в войну нам обеспечить несомненную победу над русскими не удастся, мы, даже в самом благоприятном случае, сможем рассчитывать лишь на длительную и тяжкую войну на истощение, в исходе которой сомневаться не приходится. Итак, общее положение к началу этой борьбы с русскими я в нашу пользу никоим образом расценивать не мог.

Но невероятно мощный германский фронт против России казался мне доказательством того, что наши противники прежде всего мобилизуют такую же мощь, чтобы выступить против нас. Это может продлиться долгие годы, а за это время, верил я, мы сумеем разбить того или иного противника и тем самым высвободить силы для разгрома другого.

Однако представление Гитлера о войне на Востоке было совсем иным, чем у сухопутных войск. Их командование ожидало традиционной войны, а он — борьбы против упорного и беспощадного врага. Характерным в этом отношении являлся его «приказ о комиссарах», требовавший от войск расстреливать на месте каждого попавшего в их руки комиссара.

Этот приказ вызвал в военных кругах большое беспокойство, и я знал, что доведен он был не до всех войск. То было первой ставшей мне известной широкой оппозицией приказу фюрера. Но одновременно я осознал, что таким образом могут ведь систематически саботироваться и другие его приказы.

Поводом к тому являлось наблюдаемое мною по различным случаям оппозиционное отношение Гальдера к указаниям фюрера и даваемой им оценке положения.

Однако начальник генштаба предпочитал свою противоположную точку зрения открыто никогда не высказывать. У меня складывалось впечатление, что Гальдеру приходилось переваривать в себе и «проглатывать» бесконечно многое.

Вот так мы и начали весьма крупный поход без единства в руководстве и с находящимися на самых ответственных постах высшими командирами, далеко не все из которых тянули за один канат. Поэтому я видел огромную опасность для сулящей успех операции.»………..

Читать западных историков одно удовольствие: такое впечатление, что они сами своих собственных книг о Второй мировой войне не видели. Иначе бы вычеркнули из них неимоверные ляпсусы, которыми эти книги пестрят. Например, такой: «Гитлер постоянно ошибался в определении момента начала войны – 1 сентября 1939 года» 1 .

Фотография © Rue Des Archives

Вдумайтесь: главный агрессор всех времен и народов ошибался со сроками войны, которую сам и развязал!

Как такое может быть? Это же бред! Со сроками войны может ошибиться только тот, на кого нападают, а вот нападающий ошибки совершить не может, т.к. сам агрессор дату начала военных действий и назначает. Про фюрера же говорят две взаимно исключающие вещи: Гитлер, мол, войну агрессивную да захват всего мира запланировал, вот только со сроками ее ошибся. Рановато начал. И в словесной шелухе теряется главный факт: Германия, начиная войну первой, совершая нападение на Польшу, почему-то к войне была совсем не готова.

Зачем же Гитлер начал войну, не подготовившись? Вот здесь и идет в ход тезис о его идиотизме и непомерной агрессивности – и объяснений никаких вроде не надо. Маньяк, он и есть маньяк, какой с него спрос. Между тем все обстоит совершенно иначе. Все «загадки» Второй мировой можно разгадать, если понять логику поступков основных участников событий. Сильнейшие державы тех лет: Великобритания и Франция. Не разбив мощнейший английский флот, ни о каком мировом господстве, мыслить не приходится. Следовательно, готовясь бросить вызов англосаксам, на чьегоофициального союзника Польшу напала Германия 01.09.1939 г., нужно сперва построить флот, сопоставимый с британским. И только после этого можно начинать борьбу.

Адольф Гитлер и вправду начал строить флот. Только как то странно: судостроительная программа Рейха должна была завершиться только в 1944-1945 годах. Зачем же фюрер начал войну в 1939-м?

А что за корабли строили немцы? Глава немецкого ВМФ адмирал Редер предложил Гитлеру на выбор два плана развития германского флота:

Первый предполагал усиленное строительство подлодок в самой срочной перспективе;

Второй, известный как план «Z», был рассчитан на длительный срок, т.к. обосновывался тем, «что в ближайшие десять лет война не начнется 2 ». Согласно этому плану надо было построить множество крупных надводных кораблей. Несмотря на то, что рассчитывался план на 10 лет (до 1948 года), Гитлер потребовал выполнить его за 6 лет. Значит, судя по выбранному плану развития флота, фюрер собирался воевать с Англией не ранее 1944-1945 годов. А начал в 1939-ом! И главной ударной силой в начавшейся войне стали … подводные лодки. Производить которые в большом количестве и сразу, Гитлер как раз и запретил, выбрав альтернативный план «Z»!

Вот, что пишут по этому поводу англосаксонские исследователи: «Причину такого весьма ошибочного, в свете последовавших событий, решения, понять довольно трудно. Гитлер, по-видимому, считал, что крупные военные корабли смогут оказать политическое влияние 3 ». По мнению западных историков, Гитлер просто «забыл», что ещё в Первой мировой войне германские подводные лодки поставили Британию на грань гибели, отправляя на дно десятки и сотни английских кораблей. Ведь Англия – остров, и все ее снабжение осуществляется морским путем. А вот тягаться с английским надводным флотом - затея неумная: британцы внимательно следят за кораблестроением других стран, и на каждый ваш корабль могут построить два своих. Возможности судостроительных верфей Британской Империи превосходили в то время возможности любой другой державы.

И вот, готовясь «захватить весь мир», Адольф Гитлер принимает план: подлодок строить минимум, надводных кораблей – максимум. Сроки выполнения тоже не могут не удивлять: 1944-1945 годы. В своем ли уме Гитлер? Ведь от момента принятия (1938) плана до начала войны в сентябре 1939 года пройдет всего один год и надводные корабли еще не будут построены? Чем же фюрер собирается воевать с английским флотом, запрещая строить подводные, и не успевая создавать надводные военные суда?

А он с Британией воевать и не собирался. Гитлер готовился ТОЛЬКО к войне с Советским Союзом, который в конце 30-х годов не обладал никаким «мировым господством». Все время своего нахождения у власти Гитлер готовился к другой войне - к нападению на СССР. А не к той Второй мировой, которая получилась в реальности. Именно для удара по СССР Британия, Франция и США и привели бесноватого фюрера к власти в Германии.

А теперь вернемся к немецким подводным лодкам. Для того, чтобы субмарины могли показать себя во всей красе, нужен достойный противник. Точнее говоря – подходящая жертва. Для сотен подводных лодок работа найдется лишь при потоплении флота Великобритании и ее союзников. СССР достаточным количеством судов, а значит, и целей для атак немецких субмарин не располагал. Еще до начала конфликта с СССР, Гитлеру было ясно, что Германии для борьбы с советским флотом много подводных лодок не нужно. А вот для войны с Англией нужно, и чем больше, тем лучше. Но Гитлер ведь готовится воевать со Сталиным и потому запрещает строить подлодки в больших количествах.

Вот график спуска на воду германских субмарин: в 1935 г. -14 подлодок; в 1936 г. -21; в 1937 г. – 1 (!) подлодка; 1938 г. - 9; 1939 -18 подлодок 4 . Перед нами график державы, о войне с Англией даже не помышляющей! Восемнадцать лодок за 1939 год это много или мало? По сравнению с одной в 1937-м рост их выпуска в 18 раз, а вот в сравнении с цифрами последующего производства впечатление такое, что немцы, «готовясь захватить весь мир» подлодки не делали вовсе. Начав Вторую мировую с 57 субмаринами они произвели с 1 января 1940 по 8 мая 1945 года – 1095 подводных лодок 5 , значит более 200 в год.

Может 57 лодок очень много? Может быть, у Англии и Франции в сентябре 1939 года их было значительно меньше? Нет. Англия имела 65 лодок, Франция – 78 6 . Гросс-адмирал Редер докладывал фюреру, что для войны с Англией нужно 300 подлодок, но когда война началась, у Германии оказалось даже не 57 субмарин, готовых к выходу в Атлантику, а всего 23! Остальные по разным причинам воевать не могли. То есть фюрер опять «ошибся» в сроках начала конфликта даже не удосужившись привести флот в надлежащий вид. Разве можно так готовиться к войне с морскими державами? Конечно же, нет! Гитлер и не готовился к войне на море, без которой разгромить Британию, «владычицу морей» просто невозможно. Потому что не готовился к войне с Англией и Францией вообще! Вот такой вот странный агрессор, который, якобы, собирался захватить весь мир.

А как же быть с гитлеровскими планами строительства авианосцев и линкоров? О чем говорят нам они? Да о том же: к войне с Англией и в 1945-м Гитлер не готовился. Это легко понять, взглянув на цифры плана «Z». Не будем утомлять читателя этой математикой, кто хочет, может посмотреть их самостоятельно 7 . Отметим лишь очевидный факт: даже после 100% выполнения плана строительства авианосцев и линкоров немецкий флот был бы меньше даже одного британского, не говоря о совокупной мощи англо-французского флота. Не говоря уже о том, что все шесть лет выполнения плана «Z» британские верфи тоже бы не простаивали.

Гитлер в 1939 году не думал о большой войне. А в маленьком конфликте с Польшей он надеялся обойтись своими силами. И поэтому, впутался в мировую войну, не имея надежного союзника. СССР для Германии таким союзником не был, и воевать на стороне Гитлера не собирался. Но на стороне Германии не собирались воевать даже итальянцы! 20 августа 1939 года, т.е. за 11 дней до начала войны, о планах е Гитлера ее начать, узнал Муссолини. И пришел в ужас! Уже на следующий день, 21 августа, министерство иностранных дел Италии составило для немцев специальную записку. В ней говорилось, что германо-итальянский союз, так называемый «Стальной пакт», был подписан на условиях, что война будет развязана не ранее чем через два-три года. А тут – она начинается менее через 2 недели. Когда в ответном послании немцы попросили Муссолини указать, что надо сделать для того, чтобы более ранние сроки Италию «не смущали», итальянцы выкатили такие заведомо нереальные объемы поставок материалов, оружия и амуниции, что выполнить их Германия не смогла бы никогда. А без всего этого, резюмировал Муссолини, он воевать не может. Что вы думаете, сделал Гитлер, лишившись своего по сути ЕДИНСТВЕННОГО союзника на тот момент? Ничего. Решил воевать в одиночку! Италия действительно не воевала до лета 1940 года и вступила в войну за несколько дней до капитуляции Франции. А всю тяжесть мировой войны Германия несла в одиночку.

Так что же происходило на самом деле? А вот что. Приведенный к власти Западом, Гитлер пообещал напасть на СССР. И получал все необходимое - деньги, власть, технологии и целые страны, пока не построил огромную военную машину. И тогда начал разговаривать со своими хозяевами по-другому. Что просил фюрер? Всего лишь равноправия в этом англосаксонском мире. Ни о каком мировом господстве речь и не шла, Гитлер никогда даже не мечтал захватить весь мир. Но владыки мира требовали от Гитлера выполнения взятых обязательств. Равноправие для Германии, мир для немцев с англосаксами, могли быть получены только путем тотального уничтожения России и ее населения. Наша территория и ресурсы – предмет дележки. Входной билет в клуб избранных. Гитлер напал и получил возможность спокойно воевать на Восточном фронте. Второй фронт в Европе был открыт только, когда стало ясно, что Красная армия в одиночку дойдет до Берлина.

1 Я. Кершоу. Гитлер. Ростов – на Дону: Феникс, 1997, с. 218
2 Ч. Нимиц., Э. Поттер. Война на море 1939-1945.,
Смоленск, Русич, 1999, с.11
3 Там же, с. 11
4 Там же, с. 32-33
5 Там же, с. 443
6 Затянувшийся блицкриг. Германские генералы о войне в
России. М., 2006, с.292
7 Например: К. Дениц. Подводный флот Рейха…, Смоленск, Русич, 1999, с. 38-39 или Н. Кузнецов. Накануне. М.: АСТ, 2003, с. 390.

Так кто же виноват в трагедии 1941 года? Житорчук Юрий Викторович

6. Почему Гитлер начинает войну с СССР именно в 1941 году

Как следует из сохранившихся документов, Гитлер уже в период подготовки агрессии против СССР активно строил планы захвата жизненного пространства в России и его последующей германизации, но это, безусловно, являлось долговременной целью нацистов, реализация которой была рассчитана на многие десятилетия. Поэтому острой необходимости ее осуществления до окончания войны с Англией у них не было. Ведь в этих условиях нападение на СССР автоматически означало бы начало войны на два фронта, чего фюрер, памятуя историю поражения немцев в ПМВ, всячески старался избежать.

Другое дело, что Гитлер изначально не желал войны с Великобританией, а в Майн Кампф даже рассматривал англичан в качестве будущих союзников Германии. Возникшее же из-за Польши состояние войны с Англией для фюрера казалась лишь временным недоразумением, которое нужно было уладить мирными средствами. Об этом, в частности, говорит тот факт, что немецкое верховное командование долгое время не разрабатывало никаких планов борьбы против Британии, ни во время странной войны, ни во время междувоенной паузы, ни сразу после победы над Францией.

Даже когда отказ Черчилля пойти на какой-либо компромисс стал явным, а его решимость продолжать войну - очевидной, Гитлер продолжал верить, что это такой же блеф, как и английские гарантии, данные Польше, и считал, что Англии придется призвать свое безнадежное военное положение. Лишь 2 июля он приказал изучить вопрос о вторжении на Британские острова.

Но и после этого фюрер не желал продолжения войны с Великобританией, объясняя свою позицию ее бессмысленностью с точки зрения национальных интересов Германии:

«Обоснование: если Англия будет разбита военными средствами, Британская империя распадется. Пользы от этого Германии никакой. Пролив немецкую кровь, мы добьемся чего-то такого, что пойдет на пользу лишь Японии, Америке и другим».

Причину же упрямства Черчилля Гитлер видел в том, что Лондон якобы питал надежду на Россию. Вот что по этому поводу он говорил 13 июля 1940 года в Бергхофе во время совещания с руководством вермахта:

«Больше всего фюрера волнует вопрос, почему Англия не хочет пойти по пути к миру. Как и мы, причиной этого он считает то, что Англия еще имеет надежду на Россию».

«Сталин кокетничает с Англией, чтобы удержать ее в состоянии войны с нами и связать нас по рукам с целью получить время, чтобы взять себе все то, что он хочет взять и чего больше взять не удастся, если наступит мир. Он будет заинтересован в том, чтобы не позволить Германии стать слишком сильной. Но никаких признаков русской активности в отношении нас нет».

Тем не менее, якобы имеющее место кокетство Кремля с Англией, с точки зрения Гитлера вещь абсолютно недопустимая. Впрочем, из слов фюрера совершенно непонятно в чем же собственно заключается это кокетство? Ведь далее он утверждает, что Сталин отклонил шаги Лондона, направленные на возможное сближение сторон:

«Переговоры Сталина с Криппсом дают возможность официально осознать вызывающее радость отклонение Сталиным английских шагов. Россия отвергает английскую политику „равновесия“, отклоняет выдвигаемые Англией условия торговых отношений обеих стран. Она не хочет претендовать на лидерство и объединение на Балканах, ибо такая претензия не дала бы ей никакой силы».

Здесь особо следует оговорить, что слова Гитлера: «НО НИКАКИХ ПРИЗНАКОВ РУССКОЙ АКТИВНОСТИ В ОТНОШЕНИИ НАС НЕТ» свидетельствуют о том, что фюрер изначально готовился к нападению на СССР вовсе не из желания упредить угрозу, возникшую со стороны России. Такой угрозы в июле 1940 года немецкое руководство просто не видело, что делает бессмысленными ссылки на якобы превентивный характер, готовящейся против СССР военной операции.

Так что, судя по всему, с точки зрения Гитлера кокетством Москвы по отношению к Великобритании, прежде всего, является тот факт, что Советы до сих пор не объявили Англии войну. Именно такого «кокетства» фюрер простить Сталину никак не мог и поэтому дал команду своим генералам заняться подготовкой войны с Россией:

«Заняться русской проблемой. Обдумывать подготовительные меры.

Фюреру доложено:

а) Сосредоточение и развертывание войск продлится 4–6 недель.

б) Разбить русские сухопутные войска или по меньшей мере захватить в свои руки такое русское пространство, какое необходимо, чтобы не допустить вражеских воздушных налетов на Берлин и Силезский промышленный район.

Желательно продвинуться так далеко, чтобы наша люфтваффе смогла разбомбить важнейшие области России».

«Россия это тот фактор, на который более всего ставит Англия… Но если Россия окажется разбитой, последняя надежда Англии угаснет. Властелином Европы и Балкан тогда станет Германия».

После чего формулирует свое принципиальное решение начать войну с Советами в мае следующего года:

«Решение: в ходе этого столкновения с Россией должно быть покончено. Весной 41-го.

Чем скорее будет разгромлена Россия, тем лучше. Операция имеет смысл только в том случае, если мы разобьем это государство одним ударом. Одного лишь захвата определенного пространства недостаточно. Остановка зимой чревата опасностью. Поэтому лучше выждать, но принять твердое решение разделаться с Россией. Это необходимо также и ввиду положения в Балтийском море. Два крупных государства на Балтике не нужны. Итак, май 1941-го, на проведение операции 5 месяцев. Лучше всего еще в этом году. Но не выходит, так как надо подготовить единую операцию».

После этого совещания нацистская военная машина начала раскручивать свой моховик, и уже 5 августа начальник штаба 18-й армии генерал-майор Эрих Маркс представил в генштаб сухопутных сил первый набросок плана нападения на СССР.

Как известно попытки Германии с помощью люфтваффе заставить Великобританию согласиться на мир так и не принесли каких-либо результатов. А Черчилль публично объявил, что Великобритания продолжит войну с фашистами даже в том случае, если немцам удастся захватить Британские острова. Поэтому Россия ни в коей мере не являлась последней надеждой Лондона.

Другое дело, что после разгрома Франции Берлин уже не мог так однозначно рассчитывать на благожелательный нейтралитет со стороны Москвы в случае начала вторжения фашистов на Британские острова, и должен был считаться с возможностью того, что Красная армия, в принципе, могла ударить ему в тыл. Гарантией от такого развития событий могло быть только одно, объявление Советским Союзом войны Великобритании и превращение СССР в послушного фашистского сателлита, наподобие Румынии.

Именно с этой целью во время ноябрьских переговоров Гитлер и предложил Москве поучаствовать в разделе Британской империи и получить доступ к незамерзающему и всемирно открытому Индийскому океану. При этом основным моментом дипломатической игры Берлина являлось его стремление обеспечить состояние войны между СССР и Великобританией. Однако Москва, отказалась пойти на такую военно-политическую авантюру, и тем самым окончательно поставила Гитлера в стратегический тупик.

Дело в том, что на момент окончания войны с Францией у Германии имелась мощная сухопутная армия, но не было флота, способного сломить английское господство на море. Для того чтобы победить Великобританию, немцам было необходимо резко сократить армию и бросить все материальные и людские резервы на строительство флота и усиление авиации. Однако при таком варианте развития событий повисала главная внешнеполитическая цель Гитлера - завоевание жизненного пространства на Востоке. Ведь демобилизовать большую часть вермахта можно было сравнительно просто, а вот восстановить армию через некоторое время, а главное добиться ее прежней боеспособности - задача весьма непростая. Да и Сталин за это время мог добиться значительного усиления своих вооруженных сил. К тому же, в конечном итоге, было неизвестно, как в долгосрочной перспективе на англо-германскую войну будет реагировать Москва.

Вот как эту ситуацию комментирует своих мемуарах Манштейн:

«В затягивании этой войны скрывалась главная опасность. Никто не мог знать, как долго еще будет выжидать Советский Союз. Если бы мы встали на путь сокращения сухопутной армии и связали нашу авиацию борьбой против Англии, то Советский Союз, если бы и не вступил в войну, встал бы на путь политического шантажа».

Возможных выходов из стратегического тупика у Гитлера было два. Либо в молниеносной войне разбить СССР, ликвидировав потенциальную угрозу с востока. После чего, как ошибочно полагал Гитлер, Великобритания должна была бы пойти на предложенные ей условия мира.

Либо захватив Египет и, тем самым, лишив Англию последней крупной базы в Восточном Средиземноморье, заставить Турцию вступить в союз с Германией и выйдя к южным границам Советского Союза поставить под первый же удар вермахта советские нефтяные месторождения на Кавказе. Вот, например, как представлял альтернативную концепцию продолжения войны в своем докладе фюреру адмирал Редер:

«Суэцкий канал должен быть захвачен. Необходимо наступать из Суэца через Палестину и Сирию как можно дальше в направлении Турции. Если мы достигнем этого рубежа, Турция станет нашей. Тогда и русская проблема предстанет в ином свете… Сомнительно, чтобы существовала необходимость наступать на Россию с севера».

Тем не менее, Гитлер предпочел Барбароссу. Дело в том, что вариант, предлагавшийся адмиралом Редером, по крайней мере, на год оттягивал начало войны с Россией. За это время Сталин мог существенно повысить боеспособность Красной армии, а, почувствовав смертельную опасность на своих южных рубежах и сговорившись с Черчиллем - начать превентивную войну против Германии и, прежде всего, захватить румынские нефтяные месторождения.

«Ныне существует возможность разгромить Россию, имея свободный тыл. Эта возможность так скоро не появится вновь. Я был бы преступником перед немецким народом, если бы не воспользовался этим».

Следовательно, Гитлер считал, что с одной стороны в тот момент Англия не представляла для Германии реальной опасности на суше, а значит, западные тылы рейха безопасны, а с другой, обладая полностью мобилизованной и имеющей опыт победоносной войны армией, Германия, как казалось фюреру, имела возможности быстро разгромить Россию.

Еще более четко эта причина нападения Германии на СССР именно в 1941 году была сформулирована в мемуарах Кейтеля:

«Наша сухопутная армия стояла без дела. После поражения Франции у нее не было противника в Европе и было очевидно, что мы не могли ее держать бесконечно в состоянии мобилизации, но без употребления. Это показалось фюреру исключительно благоприятным случаем для того, чтобы покончить с большевизмом».

Таким образом, причина нападения нацистов на СССР в 1941 году заключалась в попытке военного решения целого комплекса краткосрочных, среднесрочных и долгосрочных задач нацистской политики.

Краткосрочная задача нацистов заключалась в попытке выхода из стратегического тупика, обусловленного отказом Англии заключить мир с Германией и наличием потенциальной угрозы вмешательства в англо-германский конфликт со стороны Москвы. Реализация краткосрочной цели осуществлялась посредством операции Барбаросса, задачей которой было уничтожение Красной армии, захват советской территории до линии Волга - Архангельск и создание там барьера против Азиатской России.

«Наши задачи в отношении России: разгромить ее вооруженные силы, разрушить ее государство».

Среднесрочной задача нацистов являлось установление оккупационного режима, экономическое освоение и ограбление оккупированной территории СССР. Основой этого этапа была утвержденная 11 июня 1941 года директива № 32. «Подготовка к периоду после осуществления плана Барбаросса», где официально была сформулирована цель оккупации:

«Освоение, охрана и экономическое использование при полном содействии вооруженных сил завоеванного пространства на Востоке».

А так же так называемая Зеленая папка Геринга, содержащая директивные документы по руководству экономикой в оккупированных областях СССР, в которых, в частности, говорилось:

«Получить для Германии как можно больше продовольствия и нефти - такова главная экономическая цель кампании. Наряду с этим германская военная промышленность должна получить и прочие сырьевые продукты из оккупированных областей, насколько это технически возможно и с учетом сохранения промышленности в этих областях. Что касается рода и объема промышленного производства оккупированных областей… то они должны быть согласованы в первую очередь с требованиями, которые предъявляет эксплуатация сельского хозяйства и нефтяной промышленности для нужд германской военной экономики… Совершенно неуместно мнение о том, что оккупированные области должны быть возможно скорее приведены в порядок, а экономика их восстановлена».

Долгосрочной задачей нацистов являлось освоение жизненного пространства на Востоке и его германизация. Основополагающие идеи в этой области были сформулированы Гитлером еще в Майн Кампф, и неоднократно подтверждались во время его публичных выступлений. Для практического претворения программы освоения жизненного пространства фюрером были учреждены имперский комиссариат по укреплению германской нации во главе с Гиммлером и рейхсминистерство оккупированных территорий, возглавляемое Розенбергом. Двумя этими ведомствами разрабатывался план Ост, определявший порядок выселения или онемечивания коренного населения и заселения его немецкими колонистами, издавались соответствующие директивы и инструкции, проводились расстрелы, депортация населения, направление на радикальное снижение численности коренного населения.

Альтернативная история. Попытаемся теперь рассмотреть альтернативный вариант истории. Предположим, что Англия вскоре после капитуляции Франции согласилась бы пойти на мир с Германией, выторговав при этом себе определенные гарантии и привилегии. Никакого стратегического тупика в этом случае у Германии уже не возникало бы. Давайте попытаемся ответить на вопрос начал бы Гитлер при таком варианте развития событий планировать войну против СССР, и в какие сроки такая война могла состояться?

Для того чтобы ответить на этот вопрос надо вспомнить, что Германия так и не приобрела достойное для представителей высшей расы жизненное пространство. Таким образом, так и не был выполнен высший принцип внешней политики нацистов. Трудно себе представить, что наконец-то обеспечив себе безопасные тылы на Западе Гитлер откажется от главной цели своей жизни.

Кроме того, для обеспечения счастливой и сытой жизни немецкого народа требовалось много продовольствия и сырья. Обладая военной силой, победившей целый континент, проще всего все это было бы забрать силой в России. Ведь взамен на сырье Сталин требовал у фюрера современные станки, новые технологий и военную технику, тем самым, усиливая СССР и отвлекая значительную часть немецкой экономики от нужд Германии. Уже не говоря о том, что при всем прочем не была искоренена такая чудовищная угроза будущему, какой в глазах фюрера являлся коммунизм.

Так что в альтернативном варианте истории вероятность того, что нацисты должны были бы развязать агрессию против СССР, достаточно велика.

А теперь посмотрим, в какие сроки могла бы состояться эта агрессия. Напомним, у Германии без дела стоит полностью отмобилизованная армия. Содержать такую армию в мирное время дорого и бессмысленно, а распускать ее до достижения уже намеченных политических целей, абсурдно. Ведь война с Россией за жизненное пространство, продовольствие, сырье, уничтожение коммунистов и евреев рано или поздно все равно неизбежна. В 1940 году войну начинать уже поздно. Остается один срок - весна 1941 года…

Так что был бы или же не был стратегический тупик в отношениях с Англией, Гитлер все равно вынужден был бы напасть на СССР, причем напасть именно в 1941 году. Следовательно, основной целью нацисткой агрессии являлось завоевание жизненного пространства в России, а остальное же было лишь сопутствующими при этом обстоятельствами.

Из книги Великая Гражданская война 1939-1945 автора

Почему именно сейчас? Время работало на СССР. Военно-технический потенциал Красной Армии возрастал намного быстрее, чем вермахта. Почему же нападение планировалось летом 1941 года? Почему не осенью 1941–го? Не весной 1942–го?Да потому, что стало понятно: благоприятный момент

Из книги На пути к Мировой войне автора Мартиросян Арсен Беникович

Миф № 17. Без 1937 года, возможно, не было бы вообще войны в 1941 году. В том, что Гитлер решился начать войну в 1941 году, большую роль сыграла оценка той степени разгрома военных кадров, который у нас произошёл Это один из самых уникальных по своей сути мифов. Уникальных потому,

автора Буровский Андрей Михайлович

Почему именно в это время? Экология не раз сказывалась и на вопросах внутренней политики, в том числе на самых судьбоносных поворотах истории. И ученые, и политические деятели, и современники событий выдвинули буквально десятки тысяч объяснений причин, по которым

Из книги Расправа над СССР - предумышленное убийство автора Буровский Андрей Михайлович

Почему именно «демократы»? Почему коммунисты проиграли идеологическую войну – понятно. А почему проиграли «патриоты»? Здесь может быть два объяснения:1. Пропаганда «демократов» больше отвечала желаниям и чаяниям большинства людей.Люди не хотели долго и всерьез думать о

Из книги История России в мелкий горошек автора Елисеева Ольга Игоревна

ПОЧЕМУ ИМЕННО ЕКАТЕРИНА? Когда в городе станет темно, Когда ветер дует с Невы, Екатерина смотрит в окно, За окном идут молодые львы. ………………………………………… Они войдут, когда Екатерина откроет им дверь. Б.Г. Гребенщиков, «Молодые львы» Длинная драма человеческой истории

Из книги Том 1. Изобретение кино, 1832-1897; Пионеры кино, 1897-1909 автора Садуль Жорж

Глава I ЛЮМЬЕР ПОБЕЖДЕН В АМЕРИКЕ ЭДИСОН НАЧИНАЕТ «ВОЙНУ ПАТЕНТОВ» В 1897 году американское кино еще скромно. Несколько мелких компаний изготовляют аппараты, снимают фильмы, предпринимают турне. Эра ящиков с окулярами - кинотеатров для одного зрителя - еще не совсем

Из книги Запрещенный Рюрик. Правда о «призвании варягов» автора Буровский Андрей Михайлович

Почему именно из Скандинавии? В те же самые века, с VIII по ХI, скандинавские воины вовсе не только нанимались в армию к византийцам. Они завоевывали земли в самых разных странах Европы, известны и новые земли, которые они заселяли: Исландия, Гренландия, Фарерские острова -

Из книги «Княжна Тараканова» от Радзинского автора Елисеева Ольга Игоревна

Из книги Разгром Японии и самурайская угроза автора Шишов Алексей Васильевич

ГЛАВА 2 ГОД 1904-й. Страна восходящего солнца начинает войну. Порт-Артур Японская разведка самым бдительным образом сторожила каждое действие русского командования, особенно морского, на Дальнем Востоке. Поэтому выход порт-артурской эскадры из внутренней гавани

Из книги Что мы знаем и чего мы не знаем о Великой Отечественной войне автора Скороход Юрий Всеволодович

4. Почему не состоялся альянс Англия-Германия, кто начал Вторую мировую и Великую Отечественную войны, почему СССР не ожидал нападения Германии 22 июня 1941 г. и окончательная расстановка сил Если спросить любого гражданина СССР, родившегося до окончания ВОВ, кто начал ВМВ и

Из книги Гестапо. Террор без границ автора Бем Юрий

Глава 1 Гитлер начинает войну. Гестапо в присоединенной Австрии Опасность Второй мировой войны возникла сразу после окончания Первой, из которой Германия, выдержавшая давление едва ли не всего мира, вышла озлобленной, с желанием взять реванш. Версальская система не могла

Из книги Гибель империи. Тайные страницы большой геополитики (1830–1918) автора Победоносцев Юрий

Глава 6 Германия готовит и начинает большую европейскую войну Политическая подготовка большой европейской войныПринципиальное решение о подготовке войны с Россией и Францией, по-видимому, было принято высшим германским руководством на военном совете, состоявшемся 8

Из книги Почему «поставили» именно Путина автора Мороз Олег Павлович

Почему именно он? Когда смотришь на биографию Путина, не видишь никаких особых причин, почему именно этот человек должен был стать преемником первого президента демократической России. Скорее наоборот, все вроде бы говорило, что вряд ли этот персонаж будет очень сильно

Из книги Накануне 22 июня 1941 года. Документальные очерки автора Вишлёв Олег Викторович

Попытки СССР предотвратить войну (апрель-май 1941)

Из книги История ислама. Исламская цивилизация от рождения до наших дней автора Ходжсон Маршалл Гудвин Симмс

Почему именно Запад? Может, кому-то это покажется неожиданным, но для оценки любого общества и его достижений за определенный период мы можем применить абсолютные стандарты. В рамках социальной власти и ее ресурсов мы стараемся не оценивать ни процветание, ни упадок.

Поражение Третьего Рейха во Второй мировой войне было вызвано множеством причин, мы же хотим обозначить главные стратегические ошибки, допущенные Германией в ходе конфликта.

Переоценка мощностей

Главной стратегической ошибкой Третьего Рейха была переоценка собственных сил. За основу при расчетах количества оружия, снабжения и живой силы при нападении на СССР брались результаты победоносной кампании во Франции. Германские военачальники были окрылены этой победой - армия Франции считалась сильнейшей сухопутной армией. К началу Второй мировой войны Франция была третьей по числу танков и самолетов и четвертой по мощи флота. Общая численность французских войск насчитывала более 2 млн. человек.

Но война с СССР оказалась тотальной, расчет на молниеносный блицкриг -ошибочным. Осуществить его оказалось непосильной задачей.

Когда к осени 1941 года план «Барбаросса» провалился, это означало стратегическую катастрофу Третьего Рейха.

Перенос высадки на Британские острова

15 августа 1940 года был совершен первый налет немецкой авиации на Лондон. Этот день считается началом Битвы за Британию. За один день люфтваффе потеряло в два с лишним раза больше машин, чем противник - 75 немецких самолетов против 34 английских.

Во время последовавших налетов отрицательная статистика сохранялась. В итоге, 17 сентября 1940 года Гитлер приказал перенести предполагавшуюся операцию «Морской лев» (высадка на Британские острова) на неопределенное время, 12 октября - перенес её на зиму. Весной уже 1941 года началась Балканская кампания вермахта, а летом Гитлер напал на СССР. Весной 1942 года Гитлер окончательно отказался от «Морского льва».

Лондон он оставил «на потом», что по нынешним оценкам экспертов было главной стратегической ошибкой фюрера.

Непоследовательные союзники

Воевать Гитлер хотел и, как сам полагал, умел, а вот дружить у него получалось плохо, ему так и не удалось сделать из Германии и её союзников единую силу. Союзники Третьего Рейха имели во Второй мировой войне цели, которые были отличны от целей фюрера.

Япония не желала нападать на СССР и воевала с США. Испания отдала на Восточный фронт отдала всего одну дивизию, не считал СССР своим главным врагом Муссолини. Был раздор и между самими союзниками - Венгрия и Румыния считали друг друга противниками.

Союзничество с Третьим Рейхом было выгодно странам ОСИ только до той поры, пока немцы одерживают победы. Дипломат из Гитлера оказался слабый.

Слабая логистика

В Третьем Рейхе во время войны постоянно возникали проблемы со снабжением. Это было вызвано несколькими факторами. Во-первых, немецкое вооружение было очень разномастным (французские пушки, чешские танки), то есть требовало миллион уникальных запчастей.

Логистика Третьего Рейха была слабой по причине кадров. Работа в стратегическом снабжении считалась повинностью - славы не добьешься. Поэтому так оказывались второсортные и третьесортные офицеры. Честолюбивые и одаренные офицеры, если занимались снабжением - то оперативным.

Нерешенный вопрос снабжения на Восточно фронте проявил себя в полной мере. В немецких танковых дивизиях только малая 10-я часть техники имела гусеничный ход. Остальные машины были колесными, то есть предназначались для дорог.

А в СССР их не было. На всю страну в 1941 году было меньше ста тысяч километров асфальтированных дорог. Машины вязли в грязи и снеге, технику даже приходилось оставлять. Снабжение тормозилось.

«Табуизация поражения»

Немецкий историк Бернд Вегнер из Университета бундесвера в Гамбурге среди стратегических факторов, приведших к поражению Германии, называет «табуизацию поражения», которая властвовала на всех системных уровнях и государства в целом, и армии в частности. И Черчилль, и Сталин важные решения принимали на советах, предполагали в своих расчетах даже варианты поражения.

Третий Рейх в своих расчетах не мог себе этого позволить. Любые пораженческие настроения пресекались на корню. Из-за этого, из-за системной ошибки в просчетах Германия не могла выстроить надежную военно-политическую концепцию войны. Тот же Вегнер писал: «Это звучит неожиданно, но большую часть войны Германия вела в импровизационном режиме».
Даже во время Берлинской наступательной операции Гитлер продолжал верить, что к Берлину идут армии Венка, Буссе, армейской группы Ф. Штайнера, которые разобьют Красную армию. Как мы знаем из истории - не разбили.

Часть 1

По мнению фюрера, Россия была «последней надеждой Англии», поэтому он хотел с ней расправиться, но и большевистский диктатор тоже готовился к нападению

Большинство историков сходятся в том, что находящийся в зените своего могущества Гитлер семьдесят лет назад совершил роковую ошибку, напав на Россию. Ибо четыре года спустя Германская Империя потерпела катастрофическое поражение от американо-британско-советской коалиции, и европейский континент почти на полстолетия разделился на свободную демократическую Западную Европу под американской гегемонией и покорённую Советским Союзом большевизированную Восточную Европу.

«Фюрер подробно разъясняет мне положение :нападение на Россию начнётся , кактолько закончится сосредоточение и развёртывание войск. Мы стоим перед беспримерным победоносным походом. Он будет самым масштабным в мировой истории. Пример Наполеона не должен повториться!» - пишет в дневнике Йозеф Геббельс, рейхсминистр народного просвещения и пропаганды нацистской Германии.

Спустя шесть дней, 22 июня 1941-го года, на рассвете - день в день на 129-летие похода Наполеона в Россию - по приказу Гитлера начал исполняться план «Барбаросса»: более трёх миллионов солдат Вермахта (а вместе с союзниками почти четыре миллиона!) с тремя с половиной тысячами танков, с семью тысячами тяжёлых артиллерийских орудий, с больше чем двумя тысячами семьюстами самолётами, на фронте шириною более тысячи километров начали молниеносную войну против Советского Союза - России. Это действительно было самым масштабным и самым протяжённым наступлением в военной истории, но Геббельс всё же ошибся: Гитлер этим решением пойти ва-банк повторил пример Наполеона. (Непосредственно перед нападением Фюрер сказал одной из секретарш, что для него Россия всегда была загадочной, как корабль-призрак «Летучий Голландец»). С той разницей, что после вторжения в Россию он сражался не два, а ещё четыре года с объединившимися против него союзническими, всё более набирающими перевес в силе державами.

«Непрямые действия»

Почему Германия напала на Россию, точнее, Гитлер на Сталина? Почему не было - даже не могло быть? - успешным исполнение плана «Барбаросса», и почему до тех пор несокрушимый Вермахт не смог победить Красную Армию? Наконец, почему 22-го июня 1941-го года стало самым важным переломным моментом Второй Мировой - важнее Пёрл Харбора, Сталинграда, Нормандской операции?

Пожалуй, на последний вопрос ответить легче всего. В середине 1941-го Гитлер был в зените военного и политического могущества, невероятной череде триумфов положила конец русская война. Покорением своего бывшего союзника, а потом и объявлением войны США она сама создала русско-британско-американскую коалицию, которая лишь сложением совместных финансовых, примышленных, военно-технических усилий и живой силы смогла опередить и победить Германскую Империю, которая с 1938-го и до весны 1941-го господствовала и держала контроль над большей частью Европы. Вдобавок победа Сталина над Гитлером привела к полувековому господству и большевизации в Восточной части Европы, и Советский Союз рядом с Соединёнными Штатами стали второй мировой военной сверхдержавой. (Хотя для этого нужны были ничем не оправдываемые и необратимые ошибки, неверные решения, упущения американского президента Рузвельта и частично - британского премьер-министра Черчилля).

На первый вопрос ответ уже немного более сложный и комплексный. Бесспорно, что среди стратегических целей Гитлера покорение и колонизация России уже с 1920-х годов была на первом месте, с одной стороны, ради получения немецкого жизненного пространства (Lebensraum), с другой - ради завоевания европейской гегемонии. Правда, до 1940-го года это было целью вторичной, на далёкую перспективу, потому что Гитлер хорошо знал, что только тогда сможет одолеть своих противников, если воспрепятствует их объединению против себя. Настоящей стратегической целью было избежать возможности сопротивления. Из этого следует другая аксиома: кто хочет заполучить определённую мишень, у того должны быть альтернативные мишени - писал в «Стратегии», своём главном труде, Лиддел Гарт. По мнению одного из самых значимых военных мыслителей ХХ столетия (и он был примером для подражания, в том числе, для гениальных немецких генералов Гудериана и Роммеля), Гитлер очень глубоко понял, что в политической и военной стратегии «непрямые действия» равнозначно являются наиболее эффективным путём для психического и физического разложения противника, и таким образом, и для его полного уничтожения. Кто наиболее действенно хочет нанести удар, тому надо выбрать наиболее уязвимое место, поэтому в стратегии нужно стремиться к обману, запугиванию, парализации и нейтрализации противника.

«Морской лев» или «Барбаросса»

Гитлер действительно все внешнеполитические и военные успехи к лету 1941-го достиг этим «непрямым действием», старательно заботясь, чтобы молниеносный удар наносился только по одному противнику. Австрию и Чехословакию он занял ещё без единого выстрела, а летом 1943-го, когда уже видел, что Великобритания и Франция не будут безучастно наблюдать за нападением на Польшу, внезапно заключил со Сталиным вначале пакт о ненападении, а потом о дружбе. Этим он предотвратил опасный для него британско-французско-русский союз, обеспечив безопасность (временную) восточной границы Германской империи, и начал жизненно важное внешнеэкономическое сотрудничество с богатой сырьём и энергоносителями Россией. Пусть после немецкого вторжения в Польшу и началась Вторая мировая война, но так как Сталин внешне был пока ещё удовлетворён аннексией восточной части оккупированной, расчленённой, разорённой Польши и балтийских государств, у Гитлера были все причины быть довольным Сталиным: он избежал опасности войны на два фронта.

Гитлер никогда не отказывался от нападения на Россию, лишь откладывал до тех пор, пока немецкая армия всю свою мощь может собрать против восточного колосса. Во время весеннего североевропейского и западноевропейского «невероятного похода» Вермахт легко оккупировал Данию, Норвегию, Голландию, Бельгию и Люксембург, и меньше чем за шесть недель поверг главного и древнего врага Германии, победившую её в Первой мировой войне Францию, которая капитулировала 22-го июня. Осталась на ногах и сопротивлялась только руководимая Черчиллем Великобритания, в основном благодаря проливу Ла-Манш, через который, подобно Наполеону, Гитлер не хотел рисковать высадкой военных частей на южный английский берег. После того, как британское правительство не захотело подписывать мирный договор (очевидно, предлагавший бы починённую роль) с Третьим Рейхом, а многомесячные немецкие бомбардировки не могли поставить на колени островное государство, Гитлер постепенно пришёл к выводу, что если он уничтожит последнюю великую державу континента, Россию, тогда пропадёт и «последняя надежда Англии», и та прекратит безнадёжную борьбу и будет вынуждена склониться к заключению мира.

Хоть Гитлер уже с конца июля 1940-го готовился к войне с Россией, лишь в декабре 1940-го - не случайно в один день с решением отложить план «Морской лев», ставивший целью вторжение в Англию - подписал распоряжение под номером 21, план операции «Барбаросса». По нему немецкому Вермахту надо было подготовиться к тому, чтобы «ещё до завершения войны против Англии в молниеносной войне разгромить Россию - СССР». Конечная цель запланированной на середину мая военной операции - после разгрома частей на западе России и воспрепятствования их отступлению - оккупация русских (а перед этим - балтийских, белорусских и украинских) территорий по линии Архангельск - река Волга - Астрахань, то есть бо льшая часть России от Чёрного моря до Каспийского попадала бы под немецкое господство.

Сталин выиграл время, но опоздал

Больше шести месяцев прошло от декабря 1940-го до 22 июня 1941-го.Весенняя война 1941-го (предварительно не планировавшаяся) в целях пацификации Югославии и Греции на пять-шесть недель задержала нападение на Россию и дала больше времени Сталину (большевистский вождь в начале мая встал во главе правительства и армии), чтобы тот подготовился к обороне или, возможно, контрнаступлению. Но Сталин до последней минуты не верил, что столь уважаемый им и даже восхищавший его союзник предательски нападёт в такой ситуации, когда за спиной находилась пребывающая в состоянии войны Англия, связавшая значительные немецкие силы. По сей день предметом спора историков (в том числе российских) является то, почему Сталин не принял соответствующих мер предосторожности или противодействия для отражения ожидаемого, из самых разных источников разведки достаточно точно предсказанного, большого немецкого наступления.

Ссылаясь на то, что Сталин вплоть до 21-го июня не считал достоверными предупреждения о немецком наступлении и не дал команды на объявление полной боевой готовности, многие исключают, что большевистский диктатор планировал превентивное нападение на Германию. Но всё же известно, что весной 1941-го высшее советское командование выработало несколько планов нападения. Фактом является и то, что непрерывные передвижения советских дивизий, в том числе механизированных и бронетанковых войск, в 1941-ом вблизи советско-немецкой границы активизировались. В момент немецкого нападения уже около трёх миллионов советских солдат дислоцировалось вблизи западной границы, и вполне вероятно, что по распоряжению Сталина части советской армии к середине или концу июля завершили бы передислокацию на позиции для наступления. Ведь едва ли можно поверить, что большевистские вожди, с 1939 года неоднократно напрямую высказывающие агрессивные намерения, в течение месяцев вхолостую держали миллионы вооружённых солдат на советско-германской линии демаркации. Факт, что, в конце концов, не Сталин напал на Гитлера, а наоборот. На всякий случай можно заключить, что Вермахт 22 июня 1941-го года атаковал не мирную или готовящуюся к миру империю. (Возможно продолжение).

Были известны все подробности плана Гитлера.

«По некоторым данным, в Москву пришло 84 предупреждения. Если кратко, то советскую разведку в 1941-ом нельзя ни в чём обвинить. Советы через источники в немецких министерствах экономики, авиации и иностранных дел знали все главные подробности плана Гитлера. Но Сталин им не хотел уделять внимания. Характерно, как он подписал резолюцию снизу одного пражского донесения: «Английская провокация! Расследовать!» Когда он ещё больше узнал о немецких целях от источника в немецком министерстве авиации, взорвался: «Этот источник пусть идёт к чёртовой матери! Это не информатор, а дезинформатор». Даже предупреждения маршала Семёна Тимошенко о близком крахе он грубо отмёл».

Н. Фергюсон, «Мировая война»

Цель - уничтожение России.

«Англия надеется на Россию и Америку. Если связанные с Россией надежды потерпят неудачу, с Америкой всё будет решено, потому что с ликвидацией России весьма значительно возрастёт японское влияние на Дальнем Востоке. Англия ставит главным образом на Россию…Но если с Россией разделаемся, исчезнет и последняя надежда Англии… Постановление: в этом бою нужно решить судьбу России. Весной 1941-го. Чем быстрее мы разделаемся с Россией, тем лучше. Военная операция лишь в том случае имеет смысл, если одним тяжёлым ударом разрушим государство. Территориальная выгода здесь недостаточна. Цель - ликвидация жизнеспособности России».

Из отчёта генерала Франца Гальдера, начальника Генерального штаба Сухопутных войск, о совещании Гитлера со своими генералами в июле 1941-го в Бергхофе.

Часть 2

Большинство историков сегодня уже сходятся в том, что находившийся в зените могущества Гитлер нападением на Россию семьдесят лет назад совершил роковую ошибку. Но большинство политических и военных руководителей той эпохи были уверены, что из-за беспримерной ошибки Сталина "Вермахт" в течение нескольких месяцев победит Красную Армию. Почему не победили, не смогли победить немцы?

В ночь на 22 июня 1941-го Сталин (с начала мая глава правительства советской империи и заодно главный военачальник) уехал из Кремля на кунцевскую дачу вместе с главными партийными и военными руководителями, через два часа после того, как по настоянию маршалов Тимошенко и Жукова согласился привести войска в полную боевую готовность. В то же время он по-прежнему приказывал советским частям не отвечать ни на какие немецкие провокации, потому что «это может привести к серьёзным осложнениям». По словам Микояна, даже за несколько часов до нападения Сталин говорил своим большевистским товарищам, что, по его мнению, Гитлер не начнёт войну. После просмотра фильма Сталин (в самую короткую ночь года) в два часа лёг спать, но через два часа телефонный звонок Георгия Жукова его разбудил: начальник Генерального штаба сообщил ему о немецком вторжении. До поражённого Сталина новость дошла лишь тогда, когда нарком иностранных дел Молотов, подписавший с советской стороны с немцами договор о ненападении, заявил ему в Кремле, что посол Шуленбург передал меморандум об объявлении войны. Большевистский вождь тогда был настолько потрясён, что вместо него заявление о войне по радио сделал Молотов, и только после этого было объявлено о всеобщей мобилизации.

Много историков самой большой ошибкой Сталина считали то, что, наперекор многочисленным предупреждениям разведки и военных, он не поверил, что Гитлер - предположительно единственный человек, которому он (кроме себя) доверял - сможет на него напасть, и из-за этого не подготовился к войне. «Война в большинстве случаев является чередой оплошностей, но в истории, пожалуй, беспримерна та ошибка, которую совершили Сталин и коммунистическое руководство, когда безучастно ждали или, возможно, не были способны предугадать угрожающее России ужасное нападение», - пишет Уинстон Черчилль в монументальном послевоенном мемуаре. По мнению других историков, нападением на Россию роковую ошибку совершил Гитлер, которая - подобно наполеоновской - привела к его падению. В предыдущей статье мы искали ответ на вопрос, почему Германия напала на Россию, точнее, Гитлер на Сталина? Теперь обсудим вопрос, почему не было - и, возможно, не могло и быть? - успешным исполнение плана «Барбаросса», почему не смог победить до этого непобедимый "Вермахт" Красную Армию?

Летом 1941-го, когда началась самое масштабное и широкое наступление в военной истории - более трёх миллионов солдат "Вермахта" (а вместе с союзниками почти четыре миллиона!) с тремя с половиной тысячами танков, с семью тысячами тяжёлых артиллерийских орудий, с больше чем двумя тысячами семьюстами самолётами, на фронте шириною более тысячи километров - почти все ожидали быстрой победы немцев. Как следует из записи в дневнике Геббельса от 16-го июня, Фюрер (у автора с большой буквы - прим. перев. ) рассчитывал, что война продлится 4 месяца. По утверждению Черчилля, в британском военном руководстве у всех было одинаковое мнение, что русские войска быстро потерпят поражение, и их значительная часть будет уничтожена. 23-го июня американский министр обороны заявил президенту Рузвельту: «Германия будет полностью занята подавлением сопротивления России, по меньшей мере, один, по большей мере, два месяца». Известно, что 28 июня Сталин, узнав, что немцы уже в Минске, был в сильном психическом расстройстве. Микоян и Молотов вспоминали, что их вождь в гневе кричал: «Всё пропало! Я сдаюсь. То, что создал Ленин, мы пр...ли!» Правда, через три дня диктатор пришёл в себя, вошёл в кремлёвский кабинет и начал писать обращение к народу, в котором объявил о великой отечественной войне. (В тексте автора - с маленькой буквы - прим. перев. ).

Общепринятой убеждённости в победе немцев способствовало несколько причин. "Вермахт" за предыдущие два года молниеносно атаковал и легко покорил десять европейских стран, а с располагающей шестимиллионной армией Франции он разделался за два года. У Гитлера вследствие серии успехов, превосходящих наполеоновские, на карте Европы к июню 1941-го остались лишь союзнические, вассальные и оккупированные государства, за исключением Великобритании. Советский Союз с 1939 года был связан с Третьим Рейхом договором о ненападении и даже о дружбе. Выработанная в основном Гитлером наступательная стратегия в течение нескольких лет была успешна потому, что лишала возможности сопротивляться выбранные государства-мишени, парализовывала их психологической и дезинформационной кампанией, наносила молниеносный танковый и концентрированный воздушный удар по слабым точкам противника. Получившийся против поляков и французов «блицкриг» обещал удачу и против русских, считавшихся слабее немцев, в том числе и потому, что между 1937 и 1939 годами боявшийся за своё единовластие Сталин практически обезглавил генеральский и офицерский корпус.

Неожиданное для Красной Армии нападение 22 июня 1941-го и грандиозный первоначальный успех "Вермахта" многие историки относят к тому, что из-за исключительного уважения и прочного доверия к Гитлеру Сталин до последней минуты не предпринимал соответствующих контрдействий и мер предосторожности против мощного немецкого нападения, о котором уже несколько месяцев сообщали всё чаще и всё точнее. Но это только полуправда. Ибо действительно выяснилось, что советские войска не готовились к обороне, но, по всей видимости, больше к нападению. Это подтверждают не только речь Сталина в Военной академии 5 мая 1941-го и планы развёртывания Красной Армии против немцев, но и пребывание уже почти трёх миллионов вооружённых советских солдат в июне 1941-го вблизи советско-немецкой границы, и туда же были переведены воздушно-десантные корпусы, отряды штурмовиков и истребителей, а также тысячи (!) сверхбыстрых бронемашин. Так как развёртывание войск против немцев в июне ещё не было завершено, Сталин едва ли не из-за этого не давал приказа пресекать вооружённым путём нарушения границы и воздушную разведку с немецкой стороны и приводить в боевую готовность приграничные округа (вплоть до вечера 21-го июня), чтобы не провоцировать немцев.

Но Гитлер опередил и застал врасплох Сталина, в результате чего в первый день немецкого нападения более тысячи самолётов было уничтожено на земле, и в первую неделю в целом уничтожено почти пять тысяч советских самолётов. А немецкие бронированные и механизированные клинья (особенно бронированные «клещи» несущихся на острие группы армий «Центр» Гудериана и Гота) с невероятной скоростью, не встречая значительного сопротивления, вырывались вперёд на несколько сотен километров, окружая и захватывая в плен группы войск в сотни тысяч человек. Это не в последнюю очередь было возможно потому, что сконцентрированная вдоль границ огромная Красная Армия явно не имела никакой оборонительной линии, как и планов отступления, что можно объяснить лишь тем, что она готовилась не к обороне, а к нападению.

Но в таком случае удивительно, как напавшая немецкая армия так и не смогла ни победить Красную Армию, ни осуществить описанную в плане «Барбаросса» оккупацию территорий до линии Архангельск - река Волга - Астрахань, ни даже захватить Ленинград, Москву и Сталинград. Ещё в начале июня Гитлер и руководство "Вермахта" были убеждены, что военная операция против России уже практически выиграна, но 19-го августа Геббельс в своём дневнике уже отмечал: по мнению Фюрера, ситуация стала критической потому, что ударная сила русских была явно недооценена, и в первую очередь снаряжение советской армии - например, вместо предполагаемых немцами пяти тысяч танков Советы имели двадцать тысяч, и вместо десяти тысяч самолётов - двадцать тысяч… Немецкое военное руководство во главе с Гитлером недооценило силу русских не только в этом отношении. Не приняли во внимание они и необычную стойкость советских солдат, и не знали они, что Сталин эффективно терроризировал своих людей: неоднократно приказывал не щадить находящуюся в распоряжении живую силу, запрещено было принимать во внимание возможные потери, и под угрозой сурового наказания запрещал своим солдатам (и безжалостно репрессировал за это) попадать в плен. Приученные к «культурному» европейскому противнику немцы удивлённо наблюдали, как «бесчувственные, дикие» бойцы сдавались лишь тогда, когда в них стреляли со всех сторон, или даже и тогда не сдавались. Вдобавок не встречались они до этого и с русской тактикой «выжженной земли» и широкой партизанской войной.

В конечном итоге совместным фактором первого провала считавшихся непобедимыми немцев, помимо споров в военном руководстве и меняющихся военных целей/приказов, чрезмерного рассредоточения сил нападавших, стали и недооценка силы советской армии, оказанное ею более упорное, чем ожидалось, сопротивление, и погодные условия. Так как с течением времени ухудшалась и погода: вначале осенние дожди и грязь, потом пришедшая в ноябре сильная зима - к чему немцы не подготовились точно так же, как 129 лет назад Наполеон - вместе с решительным, упорным противником остановили немецкие танки, технику и солдат перед Москвой. Согласно записям из военного дневника генштаба "Вермахта", после катастрофы зимы 1941-42-го «Гитлер ясно видел, что после этой кульминационной точки… больше нет шансов на победу». Действительно, провал военной кампании в России был первой остановкой на пути к падению Гитлера и Германской империи.

Головокружительные успехи - в расходящихся направлениях

«Если взвесить, что было причиной провала немецкой военной кампании 1941-го, надо сказать, что поражению послужили «естественные причины». Силы были разбросаны в разных направлениях, частично из-за различия взглядов в высшем руководстве, но, парадоксальным образом, и из-за того, что первоначально сопутствовал головокружительный успех сразу во всех направлениях. А так вместо того, чтобы придерживаться такого направления военных операций, которое угрожает многим альтернативным целям, было выбрано много направлений военных операций, которые все вели к одной цели, и поэтому оборонявшимся легче было предпринимать необходимые действия для своей обороны».

Лиддел Гарт, «Стратегия»

Все недооценили силу русских

«В 1941-м большинство недооценивало силу России - как британский, так и американский Генштаб рассчитывали на быстрое поражение русских, и в некоторой мере сами русские дали основания для таких предположений тем, как они смотрелись во время Зимней войны против Финляндии в 1939-м. После импозантных первоначальных успехов военной операции 1941-го также всё указывало на победу Гитлера, который не очень высоко ценил силу русского сопротивления. До сегодняшнего дня предмет спора - смог бы он при другой стратегии взять ту же Москву. Во всяком случае, не хватило самой малости. Но война, как в 1812-м, так и в 1941-м, не прекратилась бы с падением Москвы, ведь русские располагали огромными территориями и людскими ресурсами».

Себастьян Хафнер, «Заметки о Гитлере